ГЛАВНОЕ МЕНЮ    ВОСПОМИНАНИЯ    ДОКУМЕНТЫ    СРАЖЕНИЯ    ТАНКИ    АРТИЛЛЕРИЯ

Об участии 8-го механизированного корпуса в контрударе Юго-Западного фронта (июнь 1941 г.)

В начальный период Великой Отечественной войны произошло крупное приграничное сражение, привлекающее пристальное внимание военных специалистов, а также широкие читательские круги как в нашей стране, так и за ее пределами. Немало его участников оставили свои воспоминания. Мне, как участнику этого события, хотелось бы дополнить и уточнить некоторые моменты боевых действий в приграничном сражении 8-го механизированного корпуса, в состав которого входили 7-я моторизованная, 12-я и 34-я танковые дивизии.

Мне довелось руководить формированием этого корпуса в июне 1940 года и командовать им до расформирования (июль 1941 года). Накануне войны он дислоцировался на территории, называвшейся тогда Дрогобычской областью, и оперативно подчинялся 26-й армии.

К началу войны соединения корпуса еще только создавались и перевооружались. Личным составом он был укомплектован почти полностью, имел 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако современных тяжелых и средних танков и Т-34 было только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 км, на большинстве из них истекали оторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии в корпусе было также недостаточно. Из 141 орудия 53 имели калибр 37 и 45 мм. Средства противовоздушной обороны состaавляли четыре 37-мм зенитных орудия и 24 зенитных пулемета. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными изношенными тракторами.

20 июня 1941 года по распоряжению штаба Киевского Особого военного округа все танки, в том числе находившиеся на консервации, были полностью заправлены горючим и получили боекомплект, а 22-го перед рассветом корпус был поднят по тревоге и к исходу дня организованно выведена район в 10 км западнее Самбора. Лишь один мотострелковый полк 7-й моторизованной дивизии, своевременно не получивший приказ, попал под бомбовые удары авиации врага и потерял 190 человек, из них 120 ранеными.

22 июня в 20 ч 40 мин командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник М.П.Кирпонос поставил корпусу задачу выйти в район Куровице, Винники и поступить в подчинение 6-й армии. К 12 часам часть танков сосредоточилась в указанном районе. Однако на подходе главных сил корпуса к району сосредоточения командующий 6-й армией генерал-лейтенант Н.И.Музыченко поставил новую задачу: соединениям и частям корпуса сосредоточиться в лесу юго-восточнее Яворова, а с утра 24 июня во взаимодействии с 6-м стрелковым корпусом перейти в наступление и отбросить врага за государственную границу.

Для выполнения поставленной задачи мне пришлось немедленно выехать навстречу 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизиям. Повернуть их на новое направление стоило больших усилий. Навстречу 34-й танковой дивизии убыли заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Н.К.Попель и батальонный комиссар М.А.Оксен. Передвижение корпуса с этого времени совершалось по лесным и проселочным дорогам и под постоянным воздействием авиации противника.

И вот в 22 часа снова приказ, на этот раз от командующего фронтом; к исходу 24 июня 8-му мехкорпусу сосредоточиться в районе Броды, а утром 25 июня нанести удар по танковой группировке противника, наступавшей севернее Дубно. Я немедленно отдал приказ командирам передовых отрядов 12-й и 34-й танковых дивизий подполковникам П.И.Волкову и Н.Д.Болховитину повернуть в направлении Львова, заправиться там горючим и по достижении Бродов занять оборону по его окраинам, установить связь с нашими войсками и вести разведку противника.

Марш 8-го мехкорпуса с 22 июня по 25 июня 1941 г.

Уже в 24 часа главные силы корпуса начали движение в новый район. Марш совершался в условиях постоянного воздействия авиации противника, Дороги были забиты войсками и местным населением, эвакуирующимся в глубь страны, в результате чего создавались "пробки" и снижалась скорость движения. Службу регулирования и техническое обеспечение из-за быстро меняющейся обстановки организовать практически не представлялось возможным.

Во второй половине дня 25 июня соединения и части корпуса сосредоточились в районе северо-западнее Бродов. Во время марша протяженностью почти 500 км корпус от ударов авиации противника и по техническим причинам потерял до половины танков устаревших конструкций и большое количество артиллерии. Оставшиеся в строю танки требовали ремонта и имели небольшой запас моторесурсов. Таким образом, еще до вступления в бой мехкорпус оказался значительно ослабленным.

К этому времени 1-я танковая группа противника прорвалась к Луцку и Дубно и угрожала развитием наступления в направлении Киева. Обстановка в полосе 5-й армии и на ее стыке с 6-й резко обострились. Командующий фронтом решил для ликвидации прорыва осуществить фронтовой контрудар мощной группировкой войск в составе шести механизированных корпусов.

Однако о масштабе контрудара командование корпуса не было поставлено в известность. В последнем боевом приказе речь шла лишь о задаче корпуса. 15-я армия, в полосе которой должен был наноситься контрудар, после ожесточенных боев в приграничной зоне отходила за реки Иква и Стырь, сдерживая противника на отдельных участках, Готовящийся контрудар мог существенно облегчить ее положение. В городе Броды наших войск не оказалось, не было там и противника. Не имелось пока информации о соседях справа, слева и о том, кто будет взаимодействовать с нами. Высланные еще на марше разведывательные группы дивизий к 24 часам 5 июня донесли, что в полосе предполагаемого наступления корпуса противник, прикрывая свою гласную танковую группировку, занял оборону по реке Иква фронтом на восток и по реке Сытенька фронтом на юго-восток, против которого также оборонялась наша 212-я моторизованная дивизия 15-го механизированного корпуса. Вскоре я связался с командиром этой дивизии генерал-майором технических войск С. В, Барановым. Он сообщил, что 15-й мехкорпус вел бои с авиадесантами противника в районе Радзехова с первых дней войны и, ликвидировав их, сражался с сильной танковой группировкой. Под ее ударами корпус перешел к обороне в полосе до 10 км. Сориентировавшись в обстановке, я начал подготовку к бою, хотя точными данными о силах врага не располагал.

Противник не имел подготовленных оборонительных сооружений, поэтому было решено артиллерийскую подготовку не проводить. Я отдал приказ с рассветом 26-го июня атаковать врага, прорвать его оборону и к исходу дня выйти на рубеж реки Пляшевка, Берестечко, Миколаев. Боевой порядок строился в один эшелон. Начальник артиллерии корпуса получил указания поддерживать наступающие части артогнем.

Местность в районе действий представляла сильно пересеченную равнину: лесные массивы, большое количество оврагов и небольших рек, протекающих в 5—10 км одна от другой. Речка Слоновка, например, имела ширину до 30 м, глубину 1,5—2 м, а ее заболоченная пойма достигала 2 км.

Утром началось наступление. Но развивалось оно не так, как хотелось. 12-я танковая дивизия не смогла с ходу прорвать оборону врага. Его огневое противодействие оказалось слишком плотным. Особенно ощутимыми были удары авиации, появившейся внезапно. Группы по 50—60 самолетов бомбили боевые порядки почти беспрепятственно. Готовясь к наступлению, мы недостаточно уделили внимания вопросам маскировки, противовоздушной обороне, изучению и разведке местности, в результате чего авиация противника легко обнаружила КП корпуса, нанесла бомбовый удар и вывела из строя несколько штабных офицеров, солдат-радистов и главную радиостанцию. Слабое знание местности привело к тому, что в заболоченной пойме реки Слоновка вязли танки.

Однако мотострелки 12-й танковой дивизии генерал-майора танковых войск Т.А.Мишанина при поддержке артиллерии все же преодолели заболоченную местность, форсировали реку Слоновку, захватили разрушенный мост и плацдарм на противоположном берегу. Саперы к 11 часам мост восстановили. По нему прошли тяжелые танки и продолжали наступление. К 16 часам в ожесточенном бою было захвачено селение Лешнев, превращенное врагом в сильный противотанковый узел. Танковая рота старшего лейтенанта И.С.Жердева, обойдя Лешнев, перерезала дорогу и уничтожила отступавший мотоциклетный батальон врага вместе с его артиллерией и обозом. Соединения и части 48-го мехкорпуса противника, неся большие потери, под натиском частей 12-й и 34-й танковых дивизий отошли на правый берег реки Пляшевка и перешли к обороне. 34-я танковая дивизия в ходе наступления нанесла противнику серьезные потери и к исходу 26 июня вышла на рубеж Хотин, Остров. При встрече со мной командир дивизии полковник И.В.Васильев доложил, что его части уничтожили три мотоциклетных батальона, 10 танков, 12 орудий, захватили в плен более 200 солдат и офицеров из 48-го механизированного корпуса танковой группы генерала Клейста. Его доклад не вызывал сомнений, так как по пути в дивизию я уже видел многочисленные этому доказательства.

7-я моторизованная дивизия в 13 часов атаковала противника на рубеже реки Слоновка, восточнее Лешнев, но успеха не имела. Таким образом, за 26 июня корпус продвинулся на 8—10 км в направлении Берестечко и к вечеру, встретив сильное сопротивление противника, был вынужден перейти к обороне и отражать атаки противника. На 27 июня был отдан приказ о продолжении наступления с нанесением удара по флангу и тылу наступающих соединений танковой группы противника. Из показаний пленного немецкого офицера мы узнали, что противостоящая нам группа Клейста состоит из четырех танковых и четырех моторизованных дивизий. Часть танковых дивизий уже находится на подступах к Ровно. За этой группой движутся четыре пехотные дивизии из состава 6-й полевой армии. Отправляя в штаб фронта донесение об успешных действиях корпуса, я полагал, что командующий примет решение развить успех корпуса, разгромить врага и отбросить его к границе. Однако 27 июня в 4 часа утра на КП корпуса прибыл генерал В. П. Панюхов с приказом командующего фронтом, в котором предписывалось отвести 8-й мехкорпyc во фронтовой резерв, в тыл 36-го стрелкового корпуса, занимавшего оборону на рубеже Кременец, Подкамень. Понюхов не сообщил о причине отвода корпуса в резерв и не проинформировал об обстановке на участках соседей. Надо было спешить. Если начнется бой, из него трудно будет вывести части, чтобы выполнить приказ.

7-я моторизованная и 12-я танковая дивизии успешно вышли из боя. Но 34-я танковая дивизия с рассветом начала боевые действия и только утром, ведя арьергардные бои, сумела оторваться от противника.

В 6 ч 40 мин утра на КП корпуса прибыл начальник политического управления фронта бригадный комиссар Михайлов с новым приказом генерала М.П.Кирпоноса. Теперь 8-й мехкорпус должен был выбить противника из Дубно, затем перейти к круговой обороне в районе Дубно, Смордва, Пелча и быть готовым к наступлению в составе контрударной группировки.

Места эти были знакомые. Здесь я сражался с белополяками в 1920 году, командовал бригадой 14-й кавдивизии 1-й Конной армии. Последние десять месяцев, будучи командиром мехкорпуса, вновь детально изучал здешний район, неудобный для действий танков. Прикинув несколько вариантов решений, пришел к выводу, что можно приступить к выполнению нового приказа только через сутки. Наметил исходный рубеж для наступления - станция Рудня, Козин. Соединения и части корпуса должны были пройти его в 2 часа ночи 28 июня, а в 4 часа начать атаку. Боевой порядок предусматривался в два эшелона: в первом 12-я и 34-я танковые дивизии, во втором — 7-я моторизованная дивизия. Главный удар должна была наносить 12-я танковая дивизия вдоль шоссе Броды—Дубно. Ее успех развивала 7-я моторизованная.

Подготовка велась в соответствии с принятым решением. Предстояло провести перегруппировку соединений и частей корпуса, пополнить их материальными средстами, организовать разведку для получения более подробных сведений о противнике, чтобы решить хотя бы главные вопросы по подготовке к наступлению. Однако быстро меняющаяся обстановка не позволяла планомерно решать вопросы организации боевых действий. Днем 26 июня в корпус прибыл член Военного Совета фронта корпусной комиссар Н.Н.Вашугин и от имени командующего потребовал немедленно приступить к выполнию поставленной задачи,

Буквально на ходу создавался передовой отряд в составе 24-го танкового полка (командир подполковник Волков) 12-й танковой дивизии, усиленный 21 танком (15 Т-34 и 6 БТ-7) из 23-го танкового и 27-го мотострелкового полков, который немедленно начал движение на Дубно. Вслд за ним начала выдвигаться созданная также наспех ударная группа под руководством бригадного комиссара Н.К.Пополя. В ней насчитывалось 217 танков и до девяти тысяч человек личного состава.Основу ее составляла 34-я танковая дивизия.

В ожидании подхода 7-й моторизованной и 12-й танковой дивизий я со штабом остался на прежнем месте в лесу в трех километрах юго-западнее Ситное. Вскоре сюда прибыл начальник автобронетанковых войск фронта генерал-майор Р.Н.Моргунов. Он сообщил, что ему поручено координировать дейстаия 8-го и наступающего слева от него 15-го мехкорпусов при разгроме вражеской группировки в районе Дубно, что с северо-востока на Дубно должны наносить контрудар по противнику 9-й мехкорпус генерал-майора К.К.Рокоссовского из района Клевань, а 19-й мохкорпус генерал-майора Н.В.Фекленко - из района Ровно. Эта информация для меня была неожиданной. Однако генерал Моргунов уехал в 15-й мехкорпус, и никаких распоряжений от него не последовало.

К исходу дня 27 июня бригадный комиссар Н.К.Попель доложил, что передовой отряд и 34-я танковая дивизия разгромили застигнутые врасплох на марше танковый полк и тыловые подразделения 11-й танковой дивизии противника, овладели районом Пелча. Путь на Дубно стал свободен. В это же время через Ситное проследовал передовой отряд 7-й моторизованной дивизии. На реке Пляшевка враг попытался задержать его. Совместными усилиями танкистов, мотострелков и артиллеристов заслон удалось смять. Отряд двинулся к Дубне. К сожалению, главные силы 7-й моторизованной дивизии подошли к этой реке с наступлением темноты. Неприятель успел подтянуть сюда 17-ю танковую дивизию и занять за рекой оборону, в результате чего с ходу форсировать реку и прорвать оборону не удалось. Части 12-й танковой дивизии продолжали сосредоточиваться в тылу 36-го стрелкового корпуса.

Действия 8-го мехкорпуса сразу привлекли внимание главного командования немецко-фашистских войск. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер вначале отнесся к ним спокойно, В первые дни он отмечал: "Русские соединения, атаковавшие южный фланг группы армий "Юг" (имеется в виду 8-й механизированный корпус), видимо, были собраны наспех... Создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж, а не крупный отход оперативного или стратегического масштаба... В полосе группы армий "Юг" 8-й русский танковый корпус наступает от Броды на Дубну в тыл нашим 11-й и 16-й танковым дивизиям. Надо надеяться, что тем самым он идет навстречу своей гибели".

В течение дня противник при поддержке авиации трижды атаковал крупными силами позиции 7-й моторизованной дивизии. Огнем наших танков и артиллерии было уничтожено свыше 60 гитлеровских танков, выведено из строя до полка пехоты. Только с наступлением темноты наступила тишина, лишь отдаленный грохот орудий доносился с северо-востока. Мы предполагали, что это подходят к Дубне механизированные корпуса Н.В.Фекленко и К.К.Рокоссовского. На левом фланге нашего корпуса, где должен был действовать 15-й мехкорпус генерал-майора И.И.Карпезо, было спокойно.

Утром 28 июня бои возобновились, к 11 часам в район действий 7-й моторизованной дивизии вышла 12-я танковая. Совместными усилиями они пытались прорвать вражескую оборону по реке Пляшевка и соединиться с группой Попеля, но этого сделать не удалось. Кроме того, противник перешел к активным наступательным действиям. Разведка установила, что против корпуса действуют, кроме 16-й танковой, 16-я моторизованная, 75-я и 111-я пехотные дивизии, которые обеспечили почти тройное превосходство в силах и средствах. Мы были вынуждены перейти к обороне. После перегруппировки и мощной артиллерийской подготовки враг атаковал наши позиции крупными силами пехоты при поддержке до 100 танков. Его авиация и это время бомбила наши тылы. Атака противника была отбита, при этом он потерял до 50 танков и до четырех батальонов пехоты.

После короткого перерыва противник неожиданно нанес удар слева, где должна была обороняться 212-я моторизованная дивизия 15-го мехкорпуса. Однако там никаких частей к тому времени не было. Поэтому 40 танков противника беспрепятственно прорвались в район командного пункта 12-й танковой дивизии. Генерал Т.А.Мишанин послал против них 3 KB и 4 Т-34. В помощь им я выделил еще 3 KB. Умело действовали экипажи 10 танков, они сумели уничтожить все 40 прорвавшихся вражеских машин. Сами потерь не имели благодаря тому, что танковые пушки фашистов но пробивали лобовую броню наших тяжелых и средних танков.

Прорваться к группе Н.К.Попеля корпусу не удалось. В дальнейших боевых действиях рассчитывать приходилось лишь на две основательно ослабленные дивизии, которые противник охватывал с флангов. После некоторых размышлений я пришел к решению, что действовать надо все же активно.

Упорные и активные действия 8-го механизированного корпуса германским военным командованием теперь оценивались со всей серьезностью. Генерал Гальдер в дневнике отметил; "На фронте группы армий "Юг" все еще продолжаются сильные бои правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада... В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния".

К исходу 29 и на утро 30 июня: "Напряженная обстановка в районе Дубно довольно серьезно помешала продвижению 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизиям, а также на несколько дней задержала 44, 111 и 229-ю пехотные дивизии...". В первой половине дня после отражения танковой атаки противника я провел на КП 7-й моторизованной дивизии совещание с командирами соединений. Командир 7-й моторизованной дивизии полковник А.В.Герасимов доложил, что враг обходит его левый фланг. Аналогичное положение сложилось и на правом фланге корпуса.

Во второй половине дня противник соединил свои танковые клещи а тылу наших дивизий. Они оказались в кольце. Лишь управление корпуса оставалось за пределами вражеского окружения. Пришлось принимать решение на выход корпуса из окружения, чтобы сохранить людей и оставшуюся технику. Заправившись горючим и пополнившись боеприпасами, мы вновь перешли к боевым действиям, по выходу из окружения. Выйдя из окружения, заняли оборону: 7-я моторизованная дивизия по высотам в 7 км северо-западнее Михайловки, Радзивилова, 12-я танковая дивизия — на рубеже Барашовка - Михайловка. В последующем, по приказу командующего фронтом, корпус вышел а район северо-западнее Тернополя, где снова занял оборону.

По далеко не полным данным за четыре дня боев войска корпуса, без группы Н.К.Попеля, уничтожили 4 мотоциклетных и 5 пехотных батальонов, до 200 танков, более 100 орудий разных калибров, 9 самолетов и взяли в плен свыше 300 солдат и офицеров противника. Потери корпуса составили: 2308 бойцов и командиров, из них 1673 раненых и 635 убитых, и 96 танков, в том числе 3 KB, 18 Т-34, 75 БТ-7 и Т-26, а также больше половины артиллерии.

Группа Н.К.Попеля была также окружена. Однако он сумел вывести из окружения более тысячи бойцов и командиров. В боях под Дубно эта группа уничтожила более 200 танков и до 5 батальонов пехоты противника. Но и ее потери были велики. 5363 человека пропали без вести. Погибло до 1000 человек, в их числе командир 34-й танковой дивизии полковник И.В.Васильев. Потеряны все танки и автомашины.

К 1 июля 1941 года в 8-м механизированном корпусе, состоявшем теперь из 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий, имелось более 19 тыс. бойцов и командиров, 207 танков, а том числе 43 KB, 31 Т-34, 69 БТ-7, 57 Т-26, 7 Т-40, а также 21 бронемашина.

В последующем наш корпус вышел из боевых действий, совершил марш в район Нежина, где с 14 июля находился как резерв командующего фронтом. Вскоре по его решению 12-ю танковую дивизию, укомплектованную отремонтированными танками, из корпуса вывели, а 7-ю моторизованную дивизию передали в 26-ю армию. Из корпусного управления было создано управление 38-й армии, командующим армией назначили меня, 8-й мехкорпус прекратил существование.

В дни приграничного сражения не было единого мнения о целесообразности нанесения по противнику контрудара в районе Броды, Дубно. Некоторые считали тогда и убеждены теперь, что вместо контрудара следовало сразу перейти к обороне. Об этом свидетельствуют разногласия между командующим и начальником штаба Юго-Западного фронта генералами М.П.Кирпоносом и М.А.Пуркаевым, с одной стороны, и начальником Гонерального штаба генералом армии Г.К.Жуковым — с другой, о чем стало известно мне из разговора с Пуркаевым в штабе фронта в июле 1941 года. Подтверждение этому находим и у бывшего начальника оперативного отдела — заместителя начальника штаба Юго-Западного фронта, ныне Маршала Советского Союза И.X.Баграмяна. Вспоминая о заседании военного совета фронта, на котором решался вопрос о дальнейших действиях, он писал: "Слово взял начальник штаба фронта. Его мысль сводилась к тому, чтобы попытаться силами стрелковых корпусов прочно занять выгодный по условиям местности оборонительный рубеж. Иначе танковые группировки противника могут прорваться в тыл наших 6-й и 26-й армий. Надо подходящие из глубины 31, 36 и 37-й стрелковые корпуса расположить на линии рек Стоход, Стырь и населенных пунктов Дубно, Кременец, Злочев с задачей упорной обороной задержать врага. Механизированные корпуса отвести на этот рубеж. Здесь и подготовить войска к общему контрнаступлению."

О разных точках зрения на необходимость контрудара свидетельствуют и разноречивые приказы, поступавшие в 8-й мехкорпус, о которых упоминалось выше.

Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский, командовавший в те дни 9-м механизированным корпусом, свое отношение к контрудару выразил весьма определенно: "Был опять получен приказ о контрударе. Однако противник настолько превосходил нас, что я взял на себя ответственность не наносить контрудар, а встретить врага в обороне."

Целесообразность нанесения контрудара во фланг наступающей танковой группы Клейста совершенно очевидна. Обстановка для 8-го мехкорпуса складывалась благоприятно. Прикрывалась группировка немцев не сплошь, а на отдельных участках, ее войска были разбросаны на дорогах. В отличие от этого соединения 8-го мехкорпуса занимали выгодное положение: они находились на флангах и в тылу вражеских дивизий. Поэтому я и сейчас считаю, что наносить контрудар следовало со всей решительностью, не проявляя колебаний, не выводя сражающиеся дивизии из боя в момент, когда у них обозначился успех. Развивая его, корпус вынудил бы противника временно перейти к обороне, что в конечном итоге могло позволить фронту произвести перегруппировку сил, подтянуть новые соединения из тыла и занять наивыгодные оборонительные рубежи в более или менее благоприятных условиях.

Предоставленная противнику 27 июня передышка способствовала стягиванию пяти дивизий для парирования нашего удара. Вместе с тем продолжение 8-м мехкорпусом боевых действий в этом районе сорвало планы главного немецко-фашистского командования на стремительный выход к Киеву.

Несомненно, распоряжение командующего Юго-Западным фронтом генерала М.П.Кирпоноса от 29 июня 1941 года о выводе 8-го мехкорпуса из боев и занятии им обороны в районе северо-западнее Тернополя было целесообразным для пополнения горючим, боеприпасами, неотложного ремонта боевой техники. Но отводить корпус от Тернополя под Проскуров, как показали последующие события, оказалось преждевременным.

Действуя против наступающей 1-й танковой группы противника, 8-й мехкорпус мог продолжать еще несколько дней сковывать его, нанося потери и замедляя продвижение в глубину нашей территории. В этом случае оставшиеся в строю танки и артиллерия корпуса были бы использованы до конца с максимальной отдачей в бою.

В заключение замечу, что, если бы контрудар наносился не одним, как получалось в действительности, а одновременно шестью механизированными корпусами, последствия для противника оказались бы значительно тяжелее. Это вынудило бы немецко-фашистское командование снять с других направлений часть сил и тем резко замедлить наступление. Выигранное нами время позволило бы создать новые войсковые формирования и изменить соотношение сил противоборствующих сторон, заблаговременно занять выгодные для обороны рубежи и стабилизировать линию фронта на подступах к Киеву.