ГЛАВНОЕ МЕНЮ ВОСПОМИНАНИЯ ДОКУМЕНТЫ СРАЖЕНИЯ ТАНКИ АРТИЛЛЕРИЯ 
|
ГЛАВНОЕ МЕНЮ ВОСПОМИНАНИЯ ДОКУМЕНТЫ СРАЖЕНИЯ ТАНКИ АРТИЛЛЕРИЯ |
Четверг 19 ноября. Еще накануне войска Юго-Западного и Донского фронтов заняли исходное положение для наступления. Расчеты тысяч артиллерийских орудий и минометов замерли на огневых позициях в ожидании сигнала открыть огонь. На полевых аэродромах изготовились к вылету сотни самолетов. Однако резко изменившаяся перед рассветом погода внесла существенные коррективы в использование артиллерии и авиации. Густой туман, начавшийся вскоре сильный снегопад сплошной серой пеленой окутали весь район предстоящих боевых действий. Поднять в воздух авиацию было невозможно, так как видимость не превышала 200 м. Но как бы медленно ни приближался рассвет, час возмездия был неотвратим. Громовые раскаты тысяч орудий разорвали предрассветную тишину. Они возвестили миру о начале грандиозного наступления Красной Армии. Вначале огонь артиллерии был сосредоточен по румынским войскам на переднем крае. Гул от небывалой по мощи канонады не смолкал 80 минут.
В 8 часов 50 минут, когда артиллерия перенесла свой огонь в глубину, пехота и танки атаковали передний край противника. Первую траншею румын удалось захватить почти без сопротивления, но на ряде участков неприятель встретил наступавших сильным ружейно-пулеметным огнем. Вскоре выяснилось и другое: из-за плохой видимости артиллерия подавила далеко не все румынские батареи ("Артиллерия в наступательных операциях ВОВ". Москва, 1965).
Необходимо было срочно подавить огневые точки, мешавшие продвижению пехоты. Командиры полков и дивизий выдвинули на прямую наводку часть орудий с закрытых огневых позиций, но и это не повысило темпы наступления: за три часа боя только две стрелковые дивизии (47-я гвардейская 5-й танковой армии и 293-я 21-й армии) продвинулись на глубину 2-3 км, овладев первой позицией румын. Другие соединения, встретив сильное сопротивление противника, успеха не имели.
Перед командованием встал вопрос: что делать? Продолжать ли пехоте постепенное "прогрызание" вражеской обороны, либо прибегнуть к помощи танковых соединений. И тот и другой вариант имели свои плюсы и минусы. Если в первом случае при задержке советских войск с прорывом неприятель мог успеть перебросить на опасные для него направления свои оперативные резервы, то во втором преждевременный ввод в сражение подвижных соединений, привел бы к ослаблению их ударной силы, что затруднило бы выполнение основной задачи - в короткий срок замкнуть кольцо окружения. Обстановка требовала внесения корректив в намеченный план операции. Взвесив все "за" и "против", командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Н.Ф.Ватутин принял решение ввести в сражение танковые корпуса (ЦАМО, Ф.232, Оп.590, Д.17, Л.30). Он приказал командующим 5-й танковой (генерал П.Л.Романенко) и 21-й (генерал И.М.Чистяков) армиями использовать свои подвижные группы для завершения прорыва вражеской обороны.
На рубеж развертывания танковые корпуса 5-й танковой армии стали выдвигаться в середине дня (ЦАМО, Ф.232, Оп.590, Д.17, Л.30). Но все маршруты были настолько забиты артиллерией и тылами наступавших войск, что лишь только к 14 часам 1-й танковый корпус генерала В.В.Буткова сумел пройти через боевые порядки пехоты. Сломив упорное сопротивление противника, корпус продвинулся еще на 4 км в глубину, однако вскоре возле хутора Клиновой натолкнулся на сильный узел сопротивления врага, обороняемый батальоном румынской пехоты с двумя артиллерийскими полками (ЦАМО, Ф.232, Оп.590, Д.148, Л.28). Командир корпуса приказал частью сил сковать врага с фронта, а главными силами нанести удар во фланг. Такой способ действий дал свои положительные результаты. Одновременная атака четырех танковых бригад была настолько стремительной, что румынские орудия не успели произвести ни единого выстрела. В скоротечном бою узел сопротивления был уничтожен, а остатки гарнизона взяты в плен. На этом прорыв тактической зоны обороны противника был завершен. Не встречая организованного сопротивления врага, танковые бригады устремились к хутору Усть-Медведицкий. Однако попытка головной бригады корпуса овладеть им с ходу успеха не имела. Более того, потеряв 12 танков при ведении фронтальной атаки, ей пришлось отойти на исходный рубеж и завязать огневой бой. Тем временем разведка установила, что к этому району приближается 22-я танковая дивизия - резерв противника. Генерал Бутков отдал приказ приостановить наступление до утра, что позволило этой дивизии сосредоточиться на достигнутом рубеже и закрепиться на нем.
Левее наступал 26-й танковый корпус генерала А.Г.Родина. Действовавшие в его первом эшелоне две танковые бригады обогнали пехоту в районе артиллерийских позиций противника, но сразу же встретили упорное сопротивление резервов 14-й румынской пехотной дивизии. В той обстановке командир правофланговой 157-й танковой бригады подполковник А.С.Швецов, оставив с фронта перед неприятелем часть сил, осуществил главными силами маневр и обошел узел сопротивления с фланга. Атакованные с двух сторон румынские солдаты в панике обратились в бегство. Преследуя их, бригада прорвалась в район Клинового. Там вместе с частями 1-го танкового корпуса она разгромила оборонявшегося врага, а затем вышла на свое направление и к исходу дня продвинулась на глубину 22 км.
Генерал А.Г. Кравченко, командир 4-го танкового корпуса, входившего в 21-ю армию, приказ на ввод в сражение получил одновременно с подвижной группой 5-й танковой армии, но в отличие от нее действовал более решительно. Его правая колонна во взаимодействии со стрелковыми войсками уже к 12 часам завершила прорыв вражеской обороны и начала стремительно развивать успех в глубину (ЦАМО, Ф.232, Оп.590, Д.48, Л.88-89).
Обходя опорные пункты противника и громя на своем пути его тылы, она к исходу дня продвинулась на 35 км и овладела населенным пунктом Манойлин. Левой колонне корпуса пришлось преодолеть сильное сопротивление врага. Тем не менее и она продвинулась на 10-12 км и вышла в район Власова. Таким образом, в первый день наступления танковые корпуса Юго-Западного фронта прорвали оборону неприятеля на двух участках и вышли на оперативный простор.
Ввод в сражение танковых корпусов в большинстве случаев положительно отразился на продвижении стрелковых войск. Так, в районе действий 5-й танковой армии наиболее успешно наступали 47-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с 8-й отдельной гвардейской танковой бригадой и 119-я стрелковая дивизия. К 14 часам они сломили ожесточенное сопротивление противника, овладели рядом укрепленных узлов обороны и к исходу дня продвинулись на глубину 15-19 км. Но остальные стрелковые дивизии армии прорвать оборону врага в тот день не смогли.
Одновременно с 5-й танковой вела наступление 21-я армия. В первом ее эшелоне наступали четыре стрелковые дивизии. Из них наибольшего успеха добились 76-я и 293-я стрелковые дивизии (командиры - полковник Н.Т. Таварткиладзе и генерал П.Ф. Лагутин). Однако, в то время как они вклинились в оборону противника на 5-6 км, другие дивизии армии продвинулись всего на 500-1000 м (ЦАМО, Ф.375, Оп.310, Д.1, Л.13-14).
На Донском фронте особенно ожесточенные бои развернулись в полосе наступления правофланговых соединений 65-й армии (командующий генерал П.И.Батов). Первые две линии траншей противника, проходившие по прибрежной возвышенности, удалось захватить с ходу. Однако решающие бои развернулись за третью позицию, проходившую по меловым высотам в районе Мело-Клетской. Они представляли собой мощный узел сопротивления, подступы к которому преграждали глубокие и извилистые овраги. К тому же все лощины и крутые склоны высот были заминированы и прикрыты проволочными заграждениями. Расположение высот на местности позволяло обстреливать все подступы к ним перекрестным огнем. И не случайно вышедшая к ним в ходе наступления советская пехота вынуждена была залечь под сильным огнем спешившихся частей 1-й румынской кавалерийской дивизии, усиленной немецкими подразделениями. Противник яростными контратаками пытался отбросить наступавших в исходное положение. Развернулись ожесточенные бои. Обойти высоты в тот момент не было возможности, и после мощного огневого налета артиллерии воины 304-й стрелковой дивизии полковника С.П.Меркулова пошли на штурм вражеских укреплений. Ураганный пулеметный и автоматный огонь в буквальном смысле косил наступавших. Командующий 65-й армией генерал П.И.Батов впоследствии так описал тот памятный бой:
"Мы наблюдали один из самых напряженных моментов боевых действий войск... глубокие овраги упираются в меловой обрыв, крутые его стены поднимаются на 20-25 метров. Рукой почти не за что уцепиться. Ноги скользят по размокшему мелу... Было видно, как солдаты подбегали к обрыву и карабкались вверх. Вскоре вся стена была усыпана людьми. Срывались, падали, поддерживали друг друга и упорно ползли вверх"Настойчивое сопротивление противника было сломлено только к 16 часам. В итоге первого дня наступления наибольших успехов добились войска Юго-Западного фронта. Они прорвали оборону на двух участках: юго-западнее г. Серафимович и в районе Клетской. В обороне противника образовалась брешь шириной до 16 км (ЦАМО, Ф.232, Оп.590, Д.17, Л.31). Оказавшиеся на пути советских танков румынские части были разбиты, а остатки их, побросав оружие, обратились в бегство. Таких сокрушительных ударов румынские войска за время войны еще не испытывали.
(П.И.Батов "В походах и боях").
А что же происходило в это время в стане противника? Ранним утром 19 ноября главное командование сухопутных сил вермахта (ОКХ) получило из штаба группы армий "Б" телеграмму:
"Началась мощная артиллерийская бомбардировка всего румынского фронта северо-западнее Сталинграда"Это сообщение не оставляло сомнений в том, что началось то самое наступление, в возможность которого руководству Германии так долго не хотелось верить (Судя по воспоминаниям Вестфаля, немецкое командование предполагало это наступление, но упорство Гитлера помешало заблаговременно осуществить необходимые приготовления. То, что было сделано, было сделано втихоря от ОКХ и было явно недостаточным - Валера). С каждым часом поток тревожных сведений с берегов Дона нарастал. Однако поступавшие сведения были настолько противоречивы, что какое-либо четкое представление об обстановке в полосе 3-й румынской армии составить было трудно. Но очевидно было одно: ни командование группы армий "Б", ни румынское командование ситуацией не владели. Только к вечеру стало доподлинно известно, что фронт армии прорван на двух участках (KTB/OKW. Bd.2. S.954).
(S. Westphal "The fatal decisions").
Начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта не мог самостоятельно, без ведома Гитлера, принять ни одного сколько-нибудь ответственного решения. А фюрер в это время находился за тысячу километров, в Южной Баварии - в Берхтесгадене, куда он отправился еще 14 ноября на отдых и лечение в сопровождении генерал-фельдмаршала Кейтеля и генерал-полковника Йодля. Когда ему передали туда по телефону первое донесение о начавшихся на Дону событиях, его реакция была на редкость спокойной: "Мы этого давно ожидали" (Ibid. S. 988). В ту пору в ставке Гитлера совершенно не сомневались в том, что русское наступление удастся быстро локализовать. Так, в оперативной сводке ОКХ за 19 ноября указывалось:
"...несколько атак противника в полосе 3-й румынской армии отбиты. Противнику удалось вклиниться южнее устья р. Хопер. Организованы меры по исправлению положения"
(Ibid. S. 989).
Тем не менее Гитлер дал свое согласие на передачу в распоряжение командующего группой армий "Б" 48-го танкового корпуса. Хотя этот корпус и находился в резерве группы армий, без личного согласия фюрера он не мог быть задействован. Однако генерал Вейхс, принимая решение на ввод его в сражение, сразу же допустил грубый просчет. Полагая, что советские войска наносят главный удар из района Клетской, он приказал командиру корпуса нанести контрудар из района Перелазовского в северо-восточном направлении. Но вскоре Вейхс понял, что советские войска наносят главный удар с плацдарма в районе г. Серафимович. Поэтому уже в 11 часов танковый корпус получил новую задачу: развернувшись на 90°, нанести контрудар в северо-западном направлении, отсечь ударную группировку 5-й советской танковой армии, а затем разгромить ее основные силы. Однако этот замысел уже не соответствовал быстро менявшейся обстановке. Совершая маневр, дивизии корпуса потеряли связь между собой и, действуя разрозненно, подверглись встречным ударам советских войск (Г.Дерр "Поход на Сталинград").
Между тем события продолжали развиваться не в пользу противника. В ночь на 20 ноября командующие армиями Юго-Западного фронта уточнили свои решения и поставили задачи войскам на следующий день. Чтобы сломить упорное сопротивление врага на правом фланге 5-й танковой армии, командарм генерал П.Л.Романенко решил ввести в сражение свой второй эшелон - 159-ю стрелковую дивизию. Действовавшая там же 14-я гвардейская стрелковая дивизия была усилена танковой бригадой, а также пятью артиллерийскими и минометными полками, 8-му кавалерийскому корпусу генерала М.Д.Борисова ставилась задача нанести одной дивизией удар на Горбатовский, т.е. в тыл вражеской группировке, действовавшей перед правым флангом 5-й танковой армии, а главными силами к исходу дня выйти к р.Чир. Командующий 21-й армией поставил своей подвижной группе задачу к исходу 20 ноября выйти к р.Дон в районе Калача, форсировать ее и захватить плацдарм на левом берегу.
Уточнял свои планы и противник. Утром 20 ноября генерал-полковник К.Цейтцлер доложил Гитлеру о прорыве русских в полосе 3-й румынской армии на глубину 20 км. По его мнению, давать точную оценку происходящему на Дону было пока преждевременно. Стараясь несколько подсластить столь горькую пилюлю, он поспешил известить своего фюрера об успешном отражении наступления русских в районе Клетской и о начавшихся контратаках немецких танковых соединений (Ibid. S. 995). Только теперь в ОКВ стали осознавать всю серьезность надвигавшихся событий. Первой реакцией на поступившие весьма неутешительные сведения явилось решение создать на правом крыле группы армий "Б" новую группу армий "Дон" во главе с генерал-фельдмаршалом Э.Манштейном (Ibid. S. 994). Ему предписывалось объединить под своим командованием все войска на ставшем реально наиболее опасном направлении, во что бы то ни стало разгромить ударные группировки советских войск и восстановить положение (KTB/OKW. Bd. 2. S. 1000). Управление вновь создаваемой группы армий формировалось на базе штаба 11-й армии, дислоцировавшегося в Витебске. Манштейну было приказано немедленно вылететь в Новочеркасск, где развертывался штаб новой группы армий. Однако из-за нелетной погоды Манштейн прибыл в Новочеркасск поездом лишь через неделю, т.е. тогда, когда окружение сталинградской группировки уже было завершено советскими войсками (Erich von Manstein "Lost victories").
В течение всего дня 21 ноября больше никаких указаний от фюрера не поступало. Пришедшее утром известие о переходе советских войск в наступление южнее Сталинграда явно выбило его из колеи. Да и растерявшиеся советники фюрера не выдвигали никаких конкретных предложений. Все надежды возлагались на 48-й танковый корпус. В нем видели спасение от всех, так неожиданно свалившихся, неприятностей. В то же время, Цейтцлер пишет в своих воспоминаниях
"Гитлер и его окружение возлагали, вероятно, немалые надежды на это соединение, которое на карте выглядело внушительно и имело более 100 танков. Однако внешние данные были обманчивыми. Они не должны были ввести в заблуждение Гитлера, т.к. он хорошо знал об истинном состоянии этого корпуса... Корпус состоял из двух дивизий - 1-й румынской и 22-й немецкой. Румынская дивизия, еще ни разу не вступавшая в бой, целиком была оснащена трофейными танками. 22-я танковая дивизия имела неполный состав: многие ее машины вышли из строя во время марша к фронту"И хотя тут явно налицо обелить себя и свалить задним числом всю ответственность на Гитлера, в воспоминаниях бывшего начальника генерального штаба есть и немалая доля истины - 48-й танковый корпус не мог остановить удар русских и был обречен уже до начала сражения.
(K.Zeitzler "The fatal decisions").
Командующий группой армий "Б", не дожидаясь санкции верховного командования, еще вечером 19 ноября приказал 6-й армии немедленно прекратить все наступательные действия в Сталинграде и принять срочные меры по обеспечению своего левого фланга и тыла (KTB/OKW. Bd. 2. S. 442). Армии надлежало нанести контрудар в северо-западном направлении, во фланг прорвавшейся на Среднем Дону группировки советских войск (Г.Дерр "Поход на Сталинград"), а 14-му танковому корпусу следовало, выдвинувшись к Дону, разгромить советские соединения в полосе 3-й румынской армии ("Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg"). Одновременно принимались меры к прикрытию переправы у Калача, через которую шло в основном снабжение войск.
В районе Усть-Медведицкого 1-й танковый корпус во взаимодействии со стрелковыми и кавалерийскими соединениями уже в течение полутора суток вел упорный встречный бой с 22-й немецкой танковой дивизией, но успеха не добился (ЦАМО РФ, Ф.232, Оп.590, Д.7, Л.46, 51-52). Утром 21 ноября после нескольких настойчивых требований не только командующего армией, но и командующего войсками фронта в высоких темпах продвигаться вперед, он вышел из боя и приступил к выполнению своей основной задачи - наступлению в юго-восточном направлении, к Дону. К исходу дня части корпуса прорвались в район Перелазовский, Липовский (ЦАМО РФ, Ф.232, Оп.590, Д.7, Л.36). Иначе говоря, задачу первого дня операции 1-й танковый корпус выполнил только к исходу третьего дня. Недостаточные активность и решительность, допущенные им при ведении боевых действий, привели к тому, что он оказался в тылу ушедшего далеко вперед 26-го танкового корпуса. Расстояние между ними к тому времени составляло 60-70 км. Таким образом, в ходе выполнения поставленной задачи подвижная группа 5-й танковой армии действовала разобщенно. Причин тому было несколько. Это прежде всего фронтальное столкновение с оперативными резервами противника, приведшее к упорным встречным танковым боям; отсутствие должного опыта применения подвижных групп; недостаточная активность и маневренность наших танковых и механизированных соединений при действиях в оперативной глубине противника, а также излишняя увлеченность отдельных командиров лобовыми ударами, особенно при овладении опорными пунктами, что приводило к затягиванию боевых действий и излишним потерям. После ухода 1-го танкового корпуса из-под Усть-Медведицкого задача борьбы с 22-й немецкой танковой дивизией была возложена на стрелковые и кавалерийские соединения.
Тем временем главные события развернулись в полосе 26-го танкового корпуса. Умело маневрируя, его бригады наносили внезапные удары по флангам и тылам противника, громили его по частям. На рассвете 20 ноября 157-я танковая бригада вместе с приданным ей батальоном автоматчиков ворвалась в Перелазовский. Неприятель сопротивлялся до последнего. Об этом говорит тот факт, что бой за Перелазовский длился 8 часов В итоге крупный вражеский гарнизон был разгромлен (ЦАМО РФ, Ф.232, Оп.590, Д.17, Л.36). Такая же участь постигла здесь и штаб 5-го румынского армейского корпуса. Остатки его во главе с командиром корпуса генералом Сонном спаслись бегством, бросив даже штабные документы.
А главные силы 26-го корпуса совместно со стрелковыми соединениями завязали встречный бой с 1-й румынской танковой дивизией. К исходу 20 ноября корпус, который действовал двумя группами, оказался рассредоточенным на значительном пространстве. Недостаток средств связи привел к нарушению управления войсками. К тому времени густой туман сменился мокрым снегом; сильный ветер кружил над бескрайней степью, наметая огромные снежные заносы. Видимость была ограничена. Глубокий снег и сильная гололедица затрудняли движение не только колесного автотранспорта, но и гусеничных машин. В этой обстановке командир 26-го танкового корпуса генерал Родин решил приостановить наступление почти на сутки, а за это время подтянуть отставшую артиллерию, дозаправить танки и пополнить боеприпасы С 18 часов 21 ноября, после того как в районе Перелазовский, Зотовский были сосредоточены основные силы, корпус возобновил наступление (ЦАМО РФ, Ф.232, Оп.590, Д.7, Л.40). Погода к тому времени улучшилась: снегопад прекратился, небо прояснилось Ломая сопротивление врага, танковые бригады устремились вперед. К исходу дня они вышли к р. Лиска. Навстречу им, чтобы не допустить выхода советских войск в район Калача, была брошена 3-я немецкая моторизованная дивизия.
Упорное сопротивление противник оказал и 4-му танковому корпусу. Почти весь день 20 ноября он вел тяжелый бой в районе хутора Власова. Лишь к вечеру сопротивление врага было сломлено и танкисты вышли в район Манойлин, Майоровский. Отсюда части корпуса развернули наступление к Дону. Отражая контратаки, его бригады упорно пробивались вперед. "В середине дня 21 ноября около 40 русских танков появились в нескольких километрах от Голубинского, где находился командный пункт 6-й армии", - пишет Г. Дерр. Стремительный прорыв советских танков к Дону воздействовал на врага ошеломляюще. Паулюс вместе с начальником штаба сразу же вылетел в Нижне-Чирскую, а часть штаба армии, переправившись через Дон, начала выдвижение к месту новой дислокации кружным путем.
3-й гвардейский кавалерийский корпус 20 ноября из-за нераспорядительности своего командира генерала И.А.Плиева оказался во второй половине дня даже позади пехоты. Возмущенный этим командующий войсками фронта отстранил командира корпуса от должности, а командующему 21-й армией приказал незамедлительно двинуть конницу вперед (ЦАМО РФ, Ф.232, Оп.590, Д.148, Л.35). Правда, Верховный Главнокомандующий не согласился с решением Н.Ф Ватутина, и через несколько дней командир 3-го гвардейского кавалерийского корпуса был восстановлен в должности.
Обходя опорные пункты и узлы сопротивления противника, кавалерийские дивизии устремились в направлении Верхне-Бузиновки. Утром 21 ноября они вышли к сильному узлу сопротивления на подступах к Дону - хутору Евлампиевскому, возле которого находился аэродром. Против кавалеристов были брошены пехота и танки, но они мужественно встретили удар - спешившись и выдвинув артиллерию на прямую наводку, отразили все атаки (ЦАМО РФ, Ф.335, Оп.5113, Д.125, Л.214; Ф.335, Оп.5113, Д.359, Л.566). Преследуя противника, один кавалерийский полк ворвался на аэродром и, уничтожив охрану, захватил большие трофеи, в том числе 18 самолетов.
Чтобы восстановить положение, а главное - предотвратить полный разгром румынских войск на этом участке фронта, германское командование ввело в сражение 14-ю немецкую танковую дивизию (ЦАМО РФ, Ф.229, Оп.645, Д.3, Л.20). Ее удар по наступавшим соединениям 21-й армии привел к ожесточенному встречному бою в районе Венцы. Но, несмотря на сосредоточение значительного количества танков на столь узком участке фронта, все атаки врага были отражены, более того, полностью уничтожены два румынских пехотных полка, а немецкая дивизия понесла большие потери.
Выход подвижных войск 21-й армии в глубокий тыл 11-го немецкого армейского корпуса (задонская группировка 6-й полевой армии) поставил его в критическое положение. В ночь на 21 ноября корпус оставил занимаемые позиции и начал отходить в юго-восточном направлении Для прикрытия переправы через Дон у Акимовского из состава этого корпуса в срочном порядке была переброшена 384-я пехотная дивизия.
Утром 21 ноября в Голубинский, на командный пункт 6-й армии прибыл командир 14-го танкового корпуса генерал Г. Хубе. Он доложил Паулюсу, что его дивизии на подходе и к вечеру начнут переправу через Дон. Но обстановка к тому времени резко изменилась: стало известно о полном разгроме 3-й румынской армии, 14-й танковой дивизии, о неудачном контрударе 48-го танкового корпуса, о паническом бегстве румын, попавших под удар советских танков, об успешном наступлении танковой группировки русских на Калач. Грозный призрак надвигав шейся катастрофы стал принимать все более четкие очертания. Стремительное развитие событий опрокидывало все расчеты командования вермахта. Прежний замысел на контрудар танкового корпуса уже утратил свой смысл. Поэтому он получил другую задачу - обеспечить отход войск на левый берег Дона. В течение дня 21 ноября было окончательно сломлено сопротивление врага на правом крыле Юго-Западного фронта. Его войска прорвали оборону и, продвинувшись на 25 км в глубину, к исходу дня вышли к р. Кривая, таким образом надежно обеспечив правый фланг ударной группировки фронта46 Стрелковые соединения 21-й армии продолжали боевые действия по окружению распопинской группировки противника. Преследуя разбитые румынские и немецкие войска, армия частью сил развивала наступление в южном и юго-восточном направлениях. Разгромленные румынские войска в панике отступали "Бросая все на своем пути, - вспоминал участник тех событий, - бегущие без оглядки войска увеличивали и без того огромную армию отступавших, создавая в целом картину, напоминающую отступление Наполеона"47. Ему вторит бывший генерал вермахта Ф.Меллентин: "Румыны бежали в панике, бросая орудия и даже винтовки"48. О "диком хаосе", царившем в те дни в тылах 3-й румынской армии, сообщает и один из ближайших помощников Паулюса полковник В. Адам49. Таким образом, в первые три дня наступления войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов добились крупного оперативного успеха. Враг потерпел сокрушительное поражение, 3-я румынская армия была разгромлена. Все попытки немецкого командования сорвать наступление советских войск в большой излучине Дона оказались тщетными. Стремительное развитие событий делало бесполезными все предпринимаемые им меры: резервы, вводимые в сражение по частям, попадали под удары превосходивших сил советских войск и терпели поражение. К исходу третьего дня операции вражеская оборона северо-западнее Сталинграда была взломана на фронте до 120км. Советские войска продвинулись на глубину 110— 120 км. Два румынских корпуса в районе Распопинской попали в окружение. Главные силы ударной группировки Юго-Западного фронта вышли на подступы к Дону. Но это была лишь часть общей панорамы битвы. Она приобретает совершенно иное содержание, если оценивать ее с точки зрения развития операции южнее Сталинграда. 20 ноября перешла в наступление южная ударная группировка -войска Сталинградского фронта. Это было для противника как гром среди ясного неба. Только теперь в ставке Гитлера окончательно осознали всю серьезность нависшей над войсками 6-й армии угрозы. Но предотвратить окружение из-за отсутствия необходимых сил и средств она была просто не в состоянии. Наступление Сталинградского фронта также началось в неблагоприятных погодных условиях. Артиллерийская подготовка была назначена на 8 часов утра. Казалось, все идет по плану, но вдруг погода стала быстро портиться: сгустился туман, начался снегопад. Командующий войсками фронта готовился выехать на передовой наблюдательный пункт, когда раздался звонок из Москвы. "Ставка беспокоится, начнете ли вовремя?" - спросил начальник оперативного управления Генерального штаба. "Сейчас туман, если рассеется, начнем вовремя, все готовы", - ответил Еременко50. В том, что начинать никак нельзя, он убедился, когда в 7 часов 30 минут прибыл на свой НП, находившийся в полосе 57-й армии. Начало артподготовки пришлось перенести. Ставка ВГК стала проявлять беспокойство. Но вот туман на отдельных участках поредел, видимость постепенно улучшилась. Было решено артиллерийскую подготовку начинать в каждой армии по мере того, как для этого создадутся необходимые условия. От одновременного ее проведения в масштабе фронта пришлось отказаться, впрочем, так же, как и от авиационной подготовки51 Первой в 9 часов 15 минут открыла огонь артиллерия 57-й армии52. Спустя 15 минут она заговорила в полосе 51-й армии53. В 64-й армии артподготовка началась на несколько часов позже. Это было связано с тем, что планом операции из-за общей низкой плотности артиллерии на Сталинградском фронте маневр ею в полосу армии предусматривался только после проведения артиллерийской подготовки в других армиях. В полосе каждой армии она начиналась с залпа гвардейских минометов, вслед за ними раздавался многоголосый хор канонады. На врага обрушился мощный огневой удар. Продолжительность артподготовки в армиях была различной и составляла от 40 до 75 минут54. Ограниченная видимость заставляла вести огонь по ненаблюдаемым целям, за исключением тех орудий, что были выделены для стрельбы прямой наводкой. Тем не менее система огня противника в основном была нарушена. Затем соединения 51-й (генерал Н.И.Труфанов) и 57-й (генерал Ф.И.Толбухин) армий перешли в наступление. Прорвав оборону 4-й румынской армии и отразив многочисленные контратаки, они начали развивать успех в западном направлении. К середине дня были созданы условия для ввода в прорыв армейских подвижных групп55. 4-й механизированный корпус генерала В.Т.Вольского составлял подвижную группу 51-й армии. Сигнал на ввод в прорыв он получил в 11 часов 20 минут, но из-за своей неготовности выступил из исходного района с опозданием на полтора часа. В итоге части корпуса смогли обогнать пехоту только через четыре часа, затратив слишком много времени на преодоление минных полей. Дело в том, что снег завалил установленные саперами знаки, обозначавшие проходы, и корпусным саперам пришлось заново их проделывать. К тому времени 126-я и 302-я стрелковые дивизии, осуществлявшие прорыв вражеской обороны, уже продвинулись на глубину 7-10 км. Уничтожая разрозненные группы противника, механизированные бригады к исходу дня вышли в район Плодовитое, где окружили часть сил 13-й румынской пехотной дивизии. Не оказав особого сопротивления, румыны вскоре капитулировали. В плен сдались около 6 тыс. солдат и офицеров, в том числе артиллерийский полк в полном своем составе56. На рассвете 21 ноября корпус внезапным ударом захватил железнодорожную станцию Абганерово, а его передовой отряд овладел Зеты57. Таким образом, действуя на заходящем фланге ударной группировки фронта, корпус продвинулся на глубину до 40 км. 13-й танковый корпус полковника Т.П. Танасчишина (подвижная группа 57-й армии) был введен в прорыв в 16 часов. Обогнав боевые порядки пехоты, он начал развивать успех в западном направлении. Тем временем противник ввел в сражение свои оперативные резервы. Его замысел состоял в том, чтобы, нанеся удар по правому флангу армии, отсечь ее ударную группировку от основных сил фронта, а затем и уничтожить. Основу ударной группировки врага составляла 29-я моторизованная дивизия. Контрудар, нанесенный вечером 20 ноября, пришелся по 422-й стрелковой дивизии полковника И.К. Морозова, которая к тому времени овладела Нариманом. После ожесточенного боя с превосходившими силами воины-дальневосточники были вынуждены оставить этот населенный пункт. Упорные бои развернулись и в районе колхоза имени 8 Марта. При приказу командующего армией 13-й танковый корпус двинулся для отражения контрудара. Всю ночь на 21 ноября его бригады во взаимодействии со стрелковыми соединениями отражали яростный натиск противника. Участие в отражении контрудара, а также отставание мотопехоты не позволили танкистам выполнить поставленную задачу. Вместо запланированных на первый день наступления 30-40 км корпус продвинулся всего-навсего на 10-15 км. 4-й кавалерийский корпус генерала Т.Т. Шапкина ввести в прорыв засветло не удалось: все дороги на пути его выдвижения к рубежу ввода были забиты тылами наступавших войск. Он вошел в прорыв только в 22 часа вслед за 4-м механизированным корпусом58. Перед конницей стояла задача отрезать врагу пути отхода на юг. В ночь на 21 ноября, сбивая его заслоны, кавалеристы совершили 65-километровый марш-маневр и на рассвете вышли к селу Абганерово. После короткого огневого налета артиллерии эскадроны в конном строю ворвались в село59. В ходе непродолжительного боя румынский гарнизон был разгромлен. Стрелковые соединения армий наступали вслед за подвижными группами, закрепляя достигнутый успех. Под ударами советских войск фронт противника трещал по всем швам. Для закрытия бреши командованию 4-й румынской армии пришлось ввести в сражение свой последний резерв - два полка 8-й кавалерийской дивизии60. Но и это не могло спасти положения. Фронт рухнул, а остатки румынских войск обратились в бегство. Большого успеха в первый день наступления добились 143-я отдельная морская стрелковая бригада 57-й армии полковника И.Г. Русских и 15-я гвардейская стрелковая дивизия 51-й армии генерала Е.И. Василенко. Нанеся удары по сходящимся направлениям на смежных флангах двух соседних армий, они окружили основные силы 2-й и часть сил 18-й пехотных румынских дивизий. После непродолжительного, но упорного сопротивления румыны капитулировали и здесь61. 64-я армия перешла в наступление своим левым флангом во второй половине 20 ноября. Она прорвала первую позицию обороны действовавшей на этом участке 297-й немецкой пехотной дивизии. Немцы оказали упорное сопротивление, неоднократно переходили в контратаки. К исходу дня войска армии вклинились в их оборону на 4-5 км62. На следующий день войска Сталинградского фронта продолжили наступление. Перед ними простиралась слегка всхолмленная, покрытая снегом равнина. Часто встречались глубокие балки и овраги. Небольшие степные реки, текущие в южном направлении, перпендикулярно фронту наступления советских войск, создавали дополнительные трудности, так как имели крутые, обрывистые берега. Пронизывающий ветер свободно гулял по бескрайней, промерзшей степи, обжигая стужей все живое, поднимая целые облака свежевыпавшего снега, заметая сугробами немногочисленные дороги. На правом фланге ударной группировки фронта 64-я армия весь день отражала сильные контратаки частей 4-го немецкого армейского корпуса, 57-я армия с 13-м танковым корпусом вела тяжелые бои на прежнем рубеже, 4-й механизированный корпус с боями продвигался в северо-западном направлении и к исходу дня его передовые части вышли в район Верхне-Царицынского, где располагался штаб 4-й немецкой танковой армии63. Атакованный внезапно под покровом темноты советскими танками, он поспешно ретировался в Бузиновку. За день корпус преодолел 15-20 км. Итак, за первые дна дня операции войска Сталинградского фронта прорвали оборону южнее Сталинграда, разгромили 6-й армейский корпус румын, остатки которого бежали к р. Аксай, и, продвинувшись почти на 60 км в северо-западном направлении, глубоко охватили с юго-запада сталинградскую группировку противника. Благодаря глубоким рассекающим ударам первоначальное расстояние в 230 км, разделявшее войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов, к исходу 21 ноября сократилось на отдельных участках до 60-80 км. В ночь на 21 ноября в ставке Гитлера стало известно о разгроме 3-й румынской армии. Поступившие к этому времени сообщения высветили мрачную картину: фронт рассечен на несколько частей, румыны бегут с поля боя, преследуемые советскими танками. Новое сообщение было не лучше: сорван контрудар 48-го танкового корпуса. Красная Армия перешла в наступление южнее Сталинграда, а оборонявшаяся там 4-я румынская армия разгромлена64. Командование ВВС докладывало, что из-за плохой погоды авиация не может оказать поддержки наземным войскам. События продолжали развиваться стремительно и угрожающе. На оперативных картах германских стратегов вырисовывалась перспектива неотвратимого окружения лучшей армии вермахта. Красные клинья ударов советских войск, вспоров оборону румын, опасно нависали над ее флангами и вот-вот должны были сомкнуться в междуречье Волги и Дона. Совещания в ставке шли почти непрерывно. Нужно было принимать срочное решение о судьбе 6-й армии, которой, по замыслу ставки Гитлера, принадлежала роль "ударного клина". Словом, в ставке Гитлера, так называемом "Волчьем логове", шли лихорадочные поиски выхода из создавшегося положения. При этом отчетливо выявились две совершенно противоположные точки зрения на дальнейшие действия. Сам Гитлер, а также Кейтель и Йодль считали необходимым удерживать занимаемые позиции в районе Сталинграда, ограничившись лишь необходимой перегруппировкой сил. Руководство ОКХ и командование группы армий "Б" настаивали на принятии более радикального решения: отвести войска 6-й армии из района Сталинграда за Дон. Именно в этом они усматривали единственную возможность избежать катастрофы65. Но Гитлер настаивал на своем, он снова и снова повторял: "Как бы там ни было, а Сталинград нужно в любых обстоятельствах удержать"66. После обсуждения различных вариантов было, наконец, принято решение срочно перебросить под Сталинград две танковые дивизии с Северного Кавказа. Отдельными контрударами танковых соединений командование вермахта все еще надеялось остановить наступление советских войск, 6-я армия получила приказ оставаться на прежнем месте. Гитлер заверил ее командование, что не допустит окружения армии, а если все же это произойдет - примет все меры к ее деблокаде. Пока германское командование искало пути предотвращения надвигавшейся катастрофы, советские войска развивали достигнутый успех. На Юго-Западном фронте 1-й танковый корпус 22 ноября вышел в район Тузов, Лысов67. 26-й танковый корпус получил задачу форсировать Дон и овладеть Калачом. По данным разведки, единственный в этом районе уцелевший мост находился именно у Калача. От его захвата в решающей степени зависело успешное завершение операции на окружение. Командир корпуса понимал, что овладеть этой переправой через Дон обычным способом вряд ли удастся. Поэтому он решил захватить мост внезапным и дерзким ночным налетом, используя царившую в тылах неприятеля неразбериху. Для этого был выделен передовой отряд во главе с командиром 14-й мотострелковой бригады подполковником Г.Н. Филипповым. В него вошли две роты автоматчиков на автомашинах и пять танков Т-34, а также взвод разведчиков с двумя бронемашинами, всего около 300 человек68. Перед ними была поставлена задача, не вступая в бой с противником, стремительно выдвинуться к переправе, внезапным налетом захватить ее и удерживать до подхода главных сил. В 3 часа ночи 22 ноября передовой отряд с включенными фарами на большой скорости прошел через передний край противника и устремился к Калачу, до которого было 20 км. Немцам и в голову не могло прийти, что русские пойдут на такую дерзость. Они беспрепятственно пропустили колонну машин и танков через боевые порядки, приняв ее за свою учебную часть, оснащенную советской трофейной техникой69. Никто и внимания не обратил на уверенно двигавшуюся к переправе мотоколонну, так как учебная часть обычно тоже использовала эту же дорогу. Встреченный по пути местный житель Гусев сообщил, что основную переправу напротив Калача немцы уже взорвали, но еще действует добротный мост возле хутора Березовский, который охраняется небольшими силами. Рассказав о расположении охраны, он вывел отряд кратчайшим путем к переправе. В 6 часов утра, еще в темноте, головное подразделение передового отряда, не вызвав у охраны моста ни малейших подозрений, с ходу преодолело его и уже на противоположном берегу дало сигнал ракетой. Тут же основные силы отряда стремительно ворвались на переправу и после короткой схватки овладели ею. Ошеломленная внезапностью нападения, охрана не успела даже взорвать заранее заминированный мост. В скоротечном бою большая ее часть была уничтожена. Горстка отважных советских воинов стойко обороняла захваченную переправу в течение десяти часов70. Несмотря на атаки многократно превосходивших сил противника, мост удалось удержать до подхода главных сил. За этот подвиг весь личный состав отряда был награжден орденами и медалями, а его командир подполковник Г.Н. Филиппов удостоен звания Героя Советского Союза71. Не был забыт и проводник Гусев: его наградили орденом Красной Звезды. Всю первую половину дня 22 ноября главные силы 26-го танкового корпуса вели ожесточенные бои в 15-20 км западнее Калача. На этом рубеже противник организовал сильную противотанковую оборону, которая должна была остановить продвижение советских танков к Дону. В качестве неподвижных огневых точек немцы использовали до 50 подбитых еще в летних боях советских танков. Только к 14 часам удалось сломить упорное сопротивление врага72, а около 17 часов 19-я танковая бригада подполковника Н.М.Филиппенко вышла к той самой переправе, что удерживал передовой отряд. Так как связи с ним не было, ибо единственная радиостанция передового отряда Филиппова вышла из строя еще на марше, главные силы корпуса так и не узнали о захвате моста, пока сами не вышли к Дону. К 20 часам, разгромив яростно атаковавшего переправу противника, танкисты соединились с передовым отрядом. Захват этого моста имел огромное оперативное значение. Быстрое преодоление советскими войсками этой крупной водной преграды обеспечивало успешное завершение операции на окружение вражеских войск под Сталинградом. В то время как одна часть стрелковых соединений 5-й танковой армии все еще продолжала боевые действия по уничтожению окруженных группировок, другая вела наступление. Во второй половине 22 ноября 47-я гвардейская стрелковая дивизия первой в армии вышла к р.Чир и овладела станицей Чернышевской73. Вечером с выходом 119-й стрелковой дивизии полковника М.М. Данилова и 277-й стрелковой дивизии полковника В.Г. Чернова, введенной в сражение из второго эшелона 21-й армии, в районе Верхне-Черенского было завершено окружение распопинской группировки. В ней насчитывалось 39 тыс. человек, в основном румын74. Ее возглавлял командир 6-й румынской пехотной дивизии дивизионный генерал М.Ласкар. В полосе Донского фронта боевые действия 65-й армии 22 ноября по-прежнему носили исключительно напряженный характер. Противостоявший ей 11-й немецкий армейский корпус (генерал К.Штреккер) в тот день был усилен частями 14-го танкового корпуса. Сопротивление врага возросло, но ненадолго. Под натиском советских войск в районе населенных пунктов Средний и Крайний он стал отходить на юго-восток. Чтобы еще более повысить темп наступления, командующий создал подвижную группу во главе с командиром 91-й отдельной танковой бригады полковником И.И.Якубовским. Это позволило продвинуться к исходу дня на глубину 6-8 км, а на правом фланге, преодолев 12 км, выйти в район Верхне-Бузиновки. В 8 часов 30 минут 22 ноября после 60-минутной артиллерийской подготовки перешла в наступление еще одна армия Донского фронта - 24-я. Ей предстояло нанести удар в тыл задонской группировке 6-й полевой армии и отрезать все пути отхода за Дон. Однако добиться успеха не удалось75. На Сталинградском фронте советские армии весь этот день вели напряженные наступательные бои. Наращивая силу удара, командующий 64-й армией ввел в сражение свой второй эшелон - 36-ю гвардейскую стрелковую дивизию под командованием полковника М.И. Денисенко. Благодаря этому к исходу дня все-таки удалось отбросить противника на рубеж Елхи-Ягодный. Одновременно 57-я армия, взаимодействуя с 13-м танковым корпусом, выбила немцев из Наримана, колхоза имени 8 Марта и Варваровки76. Основную роль в достижении этого успеха сыграла 17-я механизированная бригада. Она нанесла внезапный удар из района колхоза в северо-восточном направлении на Варваровку, в тыл наримановской группировки врага. Атака советских войск была настолько стремительной, что им удалось на заправочном пункте возле Варваровки захватить 52 совершенно исправных немецких танка да еще вместе с экипажами. Генерал Г. Лейзер, командир 29-й моторизованной дивизии, пришел в ярость, узнав о столь нелепой потере более половины своих танков. Он приказал любой ценой отбить их, но предпринятая мотопехотой и танками контратака была отражена. К исходу дня группировка противника была глубоко охвачена советскими войсками с обоих флангов. Враг дрогнул и, чтобы избежать окружения, в ночь на 23 ноября начал поспешно отходить в северном направлении77. В полосе 51-й армии 4-й механизированный корпус 22 ноября продолжал с боями продвигаться на северо-запад, между реками Червленная и Донская Царица, по той самой местности, по которой всего лишь три месяца назад немецкие танковые дивизии рвались к Сталинграду. Части корпуса вышли к железной дороге Лихая-Сталинград и овладели станцией Кривомузгинская. Теперь от прорвавшихся в район Калача войск Юго-Западного фронта их отделяло всего 20-25 км. Действовавшие на внешнем фронте стрелковые соединения 51-й армии к исходу 22 ноября достигли рубежа Бузиновка, Абганерово, а 4-й кавалерийский корпус прорвался еще дальше - в районе Аксая. Вечером 22 ноября командующему Сталинградским фронтом позвонил Сталин. Сообщив Еременко, что передовые войска Юго-Западного фронта вышли к Калачу, он приказал ему завтра же соединиться с ними, замкнув кольцо окружения78. Возможность такого поворота событий понимал и противник. Чтобы воспрепятствовать полному окружению 6-й полевой армии, немецкое командование срочно перебросило в район восточнее Калача 14-й танковый корпус. Его удар приняли на себя части 4-го механизированного корпуса. Всю ночь на 23 ноября и первую половину следующего дня они сдерживали натиск рвавшихся на юг танковых частей врага и не пропустили их. Командующий 6-й армией в 18 часов 22 ноября радировал в штаб группы армий "Б", что армия окружена, положение с боеприпасами критическое, запасы горючего на исходе, а продовольствия хватит всего на 12 дней79. Поскольку никаких сил, которые могли бы деблокировать окруженную армию, у командования вермахта на Дону не было, он считал, что у него нет иного выхода, кроме самостоятельного прорыва из окружения. Именно с такой просьбой Паулюс обратился в ставку и заверил ее, что его армия по-прежнему будет удерживать занимаемые позиции, но на тот случай, если ему не удастся организовать круговую оборону, просил предоставить полную свободу действий80. Причем под "свободой действий" он подразумевал прорыв в юго-западном направлении. Однако его просьба так и осталась без ответа. Вместо этого он получил приказ немедленно покинуть Нижне-Чирскую и направиться в котел, где организовать круговую оборону и ждать помощи извне81. А в ночь на 23 ноября поступил еще один приказ об отводе задонской группировки на восточный берег Дона. Этим же приказом переподчинялись отсеченные от штаба 4-й танковой армии и отброшенные в район Сталинграда 4-й армейский корпус и 29-я моторизованная дивизия. В связи с продолжавшимся ухудшением обстановки командование 6-й армии приняло меры по прикрытию с тыла переправы через Дон у Акимовского. С этой целью 376-я пехотная дивизия была переброшена с западного берега Дона на восточный82. Иными словами, учитывая исключительную важность акимовской переправы, противник постарался понадежнее прикрыть ее, создав на том и другом берегу по плацдарму. 23 ноября войска всех трех фронтов продолжали наступление. В тот день операция на окружение достигла своей кульминации. Две бригады 26-го танкового корпуса переправились через Дон и с утра повели наступление на Калач. Завязался упорный бой, в который постепенно втянулись все части корпуса. Противник яростно сопротивлялся, понимая всю важность удержания этого города. Тем не менее к 14 часам он был выбит из Калача, потеря которого оказалась весьма ощутимой и потому, что здесь располагалась главная база снабжения всей сталинградской группировки. Все находившиеся там многочисленные склады с горючим, боеприпасами, продовольствием и другим военным имуществом были либо уничтожены самими немцами, либо захвачены советскими войсками. Успешно развивались боевые действия и на других направлениях. В ночь на 23 ноября распопинская группировка была рассечена на две части. Оказавшись в плотном кольце окружения, ее южная группа предприняла было попытку прорваться на соединение с 1-й румынской танковой дивизией. Однако все ее атаки были отражены советскими войсками. Поняв безвыходность положения, она к утру капитулировала. В плен сдались более 6 тыс. румынских солдат и офицеров во главе с командирами дивизий генералами Ласкаром и Мазаринм83. Вечером 23 ноября советские войска нанесли по окруженным войскам завершающий удар: с запада - 119-я стрелковая дивизия 5-й танковой армии, а с трех остальных сторон - соединения 21-й армии. С севера наступала 96-я стрелковая дивизия полковника Г.П. Исакова, с востока - 63-я стрелковая дивизия полковника Н.Д. Козина, а с юга - 333-я стрелковая дивизия полковника М.И. Матвеева. Не выдержав этого мощного удара, румыны повсюду начали отступление. Видя безвыходность положения, командующий северной группировкой бригадный генерал Т. Стэнеску выслал парламентеров. В ночь на 24 ноября распопинская группировка противника полностью капитулировала. Это была первая в Великой Отечественной войне капитуляция крупной вражеской группировки перед советскими войсками. Всего в районе Распопинской было взято в плен свыше 27 тыс. солдат и офицеров, в том числе 3 генерала, 11 полковников и около 120 старших офицеров, захвачено большое количество различного оружия и военного имущества84. Получив известие об окружении группировки румын, маршал Антонеску сразу же направил Гитлеру письмо, в котором потребовал в довольно жестких выражениях не только объяснения причин всего происшедшего, но и немедленной помощи окруженным. Негодование маршала не имело предела. Дело в том, что на протяжении нескольких последних недель румынский генеральный штаб настойчиво предупреждал своего союзника - Германию - о надвигавшейся опасности. Румыны обращались буквально во все вышестоящие немецкие штабы, просили, требовали, входили с предложениями, но... на них просто не обращали никакого внимания85. Гитлер получил письмо Антонеску в ночь на 23 ноября. Ответ последовал немедленно. В весьма обтекаемых выражениях фюрер сообщал, что уже принял меры для выручки попавших в окружение. Но все это оказалось чистым блефом. Никакой помощи румыны не получили, да, впрочем, и не могли получить, так как уже ничего нельзя было сделать. Утром 23 ноября 45-я танковая бригада подполковника П.К. Жидкова, действовавшая в голове 4-го танкового корпуса, переправилась на левый берег Дона, сломила там упорное сопротивление противника и развернула наступление в направлении Советского. Вслед за ней к переправе приступили главные силы корпуса. Около 16 часов бригада с боем вышла к Советскому, где произошла ее встреча с 36-й механизированной бригадой подполковника М.И. Родионова из 4-го механизированного корпуса. Таким образом, на пятые сутки контрнаступления войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов завершили окружение сталинградской группировки противника. Долгожданная встреча двух фронтов свершилась. Раскатистое русское "ура", знаменуя собой радостный миг победы, прокатилось над бескрайней снежной равниной, постепенно замирая над уходящими за горизонт древними степными курганами. К 19 часам в район Советского подошла 69-я танковая бригада полковника В.С. Агафонова. Достигнутый успех был надежно закреплен. В тот же день к Дону вышли передовые отряды стрелковых дивизий 21-й армии. Тяжелые бои завязались в районе Большенабатовского, где противник ввел в бой до 180 танков. Воины 3-го гвардейского кавалерийского корпуса при поддержке подошедших частей 76-й стрелковой дивизии отразили яростный натиск врага86. 65-я армия, преодолевая сильное сопротивление немецких войск, продолжала наступление к Дону. К исходу 23 ноября она овладела рубежом Евлампиевский, Ближняя Перекопка. А предпринятая в тот день повторная попытка 24-й армии под командованием генерала И.В. Галанина прорвать оборону закончилась неудачей, несмотря на ввод в сражение 16-го танкового корпуса. Виной всему - плохая организация наступления. Оборона противника и особенно его система огня должным образом не были вскрыты, разведка боем не проводилась, проходы в минных полях, даже в своих, заблаговременно проделаны не были, а потому разминирование пришлось проводить уже с началом атаки под сильным огнем врага. Более того, танковые бригады в ходе атаки сразу же наскочили на свои минные поля. Понеся потери, они вынуждены были остановиться, расстреливаемые почти в упор вражеской артиллерией. То же самое повторилось и при преодолении минных полей противника. Пехота 214-й стрелковой дивизии генерала Н.И. Бирюкова, отсеченная ураганным огнем немцев от танков, залегла перед передним краем врага и поддержать атаку танков не смогла. Всю вину за провал наступления командующий 24-й армией возложил на командира 16-го танкового корпуса генерала А.Г. Маслова, хотя личная вина самого командующего, так же как и вина штаба армии, возглавляемого полковником П.М. Верхоловичем, неизмеримо больше. Войска Сталинградского фронта 23 ноября продолжали наступление на северо-запад и юго-запад. Но сломить сопротивление врага, который использовал укрепления, возведенные еще летом 1942 г. советскими войсками, не смогли87. Главные силы 4-го механизированного корпуса по-прежнему вели тяжелые бои с 14-м танковым корпусом противника, 4-й кавалерийский корпус освободил населенные пункты Аксай и Уманцево. Выход конницы в тыл румынской группировке (4-я пехотная и 5-я кавалерийская дивизии) заставил ее оставить свои позиции и начать поспешное отступление88. В то же время командование 6-й немецкой армии спешило реализовать идею создания круговой обороны. На западный участок фронта началась срочная переброска войск из Сталинграда. За короткий срок противнику удалось создать группировку из шести дивизий. Чтобы сковать его силы в самом Сталинграде, 23 ноября перешла в наступление 62-я армия генерала В.И. Чуйкова. Ее войска атаковали немцев на Мамаевом кургане и в районе завода "Красный Октябрь", но встретили яростное сопротивление. Глубина их продвижения за день не превысила 100-200 м89. Успешно в те дни действовала 28-я армия генерала В.Ф. Герасименко. Она наступала в калмыцких степях, на левом крыле Сталинградского фронта. За четыре дня боевых действий ее соединения продвинулись на глубину до 80 км90. Противостоявшие им 16-я моторизованная дивизия и магометанский легион, который был сформирован немцами из изменников Родины, в основном из представителей народов Северного Кавказа, понесли значительные потери. Итак, 23 ноября войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов во взаимодействии с Донским фронтом завершили окружение сталинградской группировки врага. Ближайшая задача контрнаступления была решена. Однако вместо запланированных двух-трех дней на ее выполнение потребовалось пять суток. Это объясняется не только упорным сопротивлением противника, но и недостатком опыта в проведении подобного рода операций. Тем не менее успех был достигнут. Победный путь советских войск в те ноябрьские дни 1942 г. был отмечен многочисленными подвигами. Своих героев имел каждый род войск, каждая армия, соединение и часть. Еще несколько дней назад, крепко стиснув зубы и как клятву повторяя слова "ни шагу назад!", советские воины держали оборону, а теперь по зову Родины, громя врага, неудержимо шли вперед. Массовый героизм советских воинов, их высокий наступательный порыв, стремление во что бы то ни стало выполнить боевой приказ сыграли решающую роль в достижении успеха. А успех, действительно, был потрясающий. В окружении оказались штаб немецкой 6-й полевой армии, 5 немецких корпусов в составе 20 дивизий, 2 румынские дивизии, приданные части резерва верховного командования (артиллерийские, зенитно-артиллерийские, инженерные, дивизионы штурмовых орудий), многочисленные тыловые части и учреждения, военно-строительные отряды организации Тодта - всего до 160 отдельных частей91. Со времен Великой Отечественной войны в советской исторической литературе установилась твердая точка зрения, что в районе Сталинграда была окружена 330-тысячная группировка противника. На самом деле никакими документальными данными эта цифра не подтверждается. Но легенда, рожденная, очевидно, в пропагандистских целях, продолжает жить, благополучно перекочевывая из одного труда в другой. О Сталинграде написаны сотни трудов, в которых в той или иной мере затрагивается данный вопрос, но ни один из авторов не посмел нарушить это "табу" и подвергнуть всестороннему анализу цифру из сталинского приказа92. А какой же ответ на этот вопрос дает другая сторона, бывший противник? В дневнике военных действий штаба верховного главнокомандования вермахта официальный историограф германских вооруженных сил Г.Грейнер 28 ноября 1942 г. записал, что окруженная под Сталинградом группировка насчитывает около 250 тыс. человек93. От этой цифры отличаются данные немецких авторов, рассматривавших в своих трудах события под Сталинградом. Так, Г.Шретер считает, что ее численность составляла 270-280 тыс. человек94, Г.Дерр - до 250 тыс.95, Ф. Меллентин - 270 тыс.96, И. Видер - около 280 тыс.97, Г. Якобсен - около 260 тыс.98, В.Адам - 270 тыс.99, К.Типпельскирх - 265 тыс.100, Б.Мюллер-Гиллебранд - около 210 тыс. человек (без союзников)101. Сам бывший командующий 6-й армией Ф. Паулюс приводит цифру около 300 тыс.102 Взятый в плен при капитуляции в Сталинграде исполняющий должность начальника снабжения 6-й армии подполковник Куловски на допросе показал, что на 23 ноября 1942 г. окруженная в Сталинграде группировка насчитывала 220 тыс. человек103. Ее численность, приведенная в других источниках, дается в этих же пределах, и дальше перечислять их нет необходимости. Ясно одно: точка зрения немецкой стороны по этому вопросу неоднозначна. Однако при всем разбросе мнений чаще всего называется цифра 250-280 тыс. Обоснование ее имеется в труде Г.Шретера. По его данным, в октябре 1942 г. в составе армии было 334 тыс. человек. До 19 ноября ее потери составили около 17 тыс. С 18 по 23 ноября она лишилась еще 34 тыс. Кроме того, около 39 тыс. оказались вне кольца окружения. Следовательно, на 24 ноября в 6-й армии оставалось 244 тыс. человек. Но, кроме нее, в окружении оказалась часть войск 4-й танковой армии и две румынские дивизии, общая численность которых достигала 30-40 тыс. человек. Следовательно, получается примерно 284 тыс. человек. 22 ноября Гитлер вернулся из Баварии в Восточную Пруссию, чтобы непосредственно заняться делами Восточного фронта. На следующий день утром в "Волчье логово" поступило сообщение об окружении 6-й армии104. Несмотря на, казалось бы, предрешенность такого исхода, это известие произвело эффект внезапно разорвавшейся бомбы. Все были ошеломлены. Последние иллюзии, которые еще втайне продолжали питать гитлеровские стратеги, улетучились, как дым. Жестокая реальность поставила их перед свершившимся фактом. В бункерах "Волчьего логова" воцарилась гнетущая атмосфера. Цейтцлер из последних сил пытался хоть как-то улучшить настроение своего фюрера. В своих докладах он подчеркивал даже малейшие успехи, по мере возможности стараясь обойти молчанием острые вопросы, всячески скрашивая события и оценки. И все же гнева Гитлера ему избежать не удалось. Когда в очередной раз он осторожно поставил вопрос о том, что войскам следует оставить Сталинград, то встретил резко негативную реакцию со стороны руководства ОКВ. Льстивые приближенные давно научились угадывать малейшие желания своего фюрера, говорить ему только то, что он хотел услышать. То же произошло и на этот раз. Так, в своей беседе с Гитлером Кейтель, исчерпав все свои доводы против аргументов начальника генерального штаба, воскликнул: "Мой фюрер, не оставляйте Волгу!" И тут Гитлер, потеряв самообладание, ударил кулаком по столу и в ярости закричал: "Я не оставлю Волгу! Я не уйду с Волги!"105. Основной довод сводился к тому, что в случае оставления Сталинграда были бы сведены к нулю все успехи летнего наступления на юге, а вместе с ними исчезли бы и все надежды на завоевание Кавказа. Кроме того, считалось, что немедленный прорыв 6-й армии связан с большим риском, ибо сражение с превосходящими силами советских войск в открытом поле, в суровых зимних условиях, при ограниченных средствах передвижения, запасах горючего и боеприпасов имеет слишком мало шансов на благоприятный исход. Поэтому лучше закрепиться на занимаемых позициях и стремиться деблокировать группировку. Кейтеля и Йодля поддержал главнокомандующий ВВС рейхсмаршал Г. Геринг, заверивший фюрера, что его авиация обеспечит снабжение окруженной группировки по воздуху. Когда Цейтцлер позволил себе усомниться в этом, Гитлер, резко оборвав его, заявил, что принятое им решение, кстати, совпадает с точкой зрения высших руководителей вермахта, к мнению которых он. как младший по чину и должности, должен не только прислушиваться, но и уважать его. Утром 24 ноября 6-й армии был отдан приказ занять круговую оборону и ждать деблокирующего наступления извне106. Затем в ее штаб полетела радиограмма: "Войска 6-й армии, окруженные в Сталинграде, впредь будут именоваться войсками крепости Сталинград"107. Так одним росчерком пера диктатора дымящиеся руины разрушенного до основания города превращались в "крепость" со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не менее бурные страсти 23 ноября разгорелись и в штабе 6-й армии, располагавшемся в одном из оврагов между Гумраком и Питомником. После радиограммы Паулюса, в которой он запрашивал "свободы действий", прошли почти сутки, а ответа все не было. Кольцо окружения вокруг б-й армии только что замкнулось, и нужно было срочно принимать решение. Но Паулюс не отваживался взять на себя ответственность за прорыв. По его распоряжению в штабе армии собрались на совещание командиры корпусов, чтобы выработать план дальнейших действий. Командир 51-го армейского корпуса генерал В.Зейдлиц-Курцбах высказался за немедленный прорыв. Его поддержал командир 14-го танкового корпуса генерал Г.Хубе. Но большинство командиров корпусов во главе с начальником штаба армии генералом А. Шмидтом высказались против. В ходе разгоревшегося спора страсти накалились. Дело дошло до того, что пришедший в бешенство генерал В.Гейтц (командир 8-го армейского корпуса) пригрозил собственноручно расстрелять Зейдлица, если тот будет настаивать на неповиновении фюреру108. В конце концов все согласились на том, что следует обратиться к Гитлеру за разрешением на прорыв. В 23 часа 45 минут такая радиограмма была отправлена109. Ответ пришел утром следующего дня. В прорыве было отказано. Паулюс снова собрал командиров корпусов и довел до них приказ фюрера. Некоторые из генералов попытались высказать свои контраргументы, но командующий армией все возражения отклонил. А в очередной радиограмме говорилось, что для деблокирования армии ставка сделает все возможное. "Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего, - с пафосом завершил свое послание фюрер, - и уверен, что она выполнит свой долг"110. И вдруг в штаб армии приходит известие о полном разгроме севернее Сталинграда 94-й немецкой пехотной дивизии. Дело в том, что генерал Зейдлиц, дабы подтолкнуть командование 6-й армии к решительным действиям, самовольно решил сократить фронт обороны своего корпуса и отдал этой дивизии приказ отойти на тыловой рубеж. Однако советское командование своевременно обнаружило начавшийся отход противника и приказало 66-й армии Донского фронта немедленно атаковать его. Немецкая дивизия была почти полностью уничтожена, а остатки ее пришлось расформировать. Как ни странно, дерзкий поступок Зейдлица остался без каких-либо последствий. Гитлер, обычно беспощадно каравший своих генералов за малейшее неповиновение, почему-то проявил редчайшую снисходительность к этому прусскому аристократу. Итак, жребий был брошен и окруженные войска остались на том же месте. "Фюрер уверен в положении 6-й армии", - констатировал 25 ноября 1942 г. официальный историограф германского вермахта в дневнике верховного командования ОКБ"». Вечером 23 ноября представитель Ставки ВГК генерал А.М. Василевский обсудил создавшееся положение с командующим войсками Юго-Западного фронта, а затем по телефону обменялся мнениями с командующими Донским и Сталинградским фронтами. Все они оценили обстановку однозначно: надлежит не только как можно быстрее ликвидировать окруженную группировку, но и решить вторую, не менее ответственную задачу - создать устойчивый внешний фронт окружения, максимально отодвинув его на запад, чтобы надежно изолировать окруженных от помощи извне. Операцию намечалось начать с утра 24 ноября, причем без какой-либо перегруппировки и предварительной подготовки войск. Сталин согласился с такой оценкой обстановки и утвердил план действий фронтов. В ночь на 24 ноября командующие фронтами получили директиву: ударами всех трех фронтов по сходящимся на Гумрак направлениям рассечь окруженную группировку и уничтожить ее по частям"2. В соответствии с замыслом операции 21-я армия Юго-Западного фронта наносила удар с запада, армии Донского фронта - с севера, а войска Сталинградского фронта - с юга и востока, 1-я гвардейская и 5-я танковая армии Юго-Западного фронта получили приказ прочно закрепиться по рубежу рек Кривая и Чир и не допустить контрудара противника с юго-западного направления. С утра 24 ноября войска трех фронтов приступили к выполнению поставленных задач. Однако действовавшая на направлении главного удара 21-я армия сразу же натолкнулась на ожесточенное сопротивление противника. К тому же ослабленные в предыдущих боях танковые корпуса без поддержки стрелковых соединений не смогли преодолеть оборону врага. Сосредоточить же там стрелковые дивизии к началу операции не удалось из-за поспешности в организации наступления: три дивизии после ликвидации распопинской группировки только начали выдвижение к Дону, а три другие завершали уничтожение остатков вражеских войск на его западном берегу. С 24 по 27 ноября стрелковые дивизии 21-й армии переправились через Дон, во взаимодействии с танковыми корпусами овладели рядом опорных пунктов противника на его восточном берегу и вышли на рубеж Песковатка -Мариновка, но здесь были остановлены113. Войска Донского фронта продолжали бои по отсечению задонской группировки противника, 65-я армия, преодолевая упорное сопротивление, 24 ноября своим правым флангом продвинулась на глубину до 20 км. На следующий день, развивая успех, она отбросила неприятеля еще на 15 км в юго-восточном направлении. Особенно ожесточенные бои развернулись в районах Трехостровской и Малонаба-товского, где немцам удалось на какое-то время приостановить продвижение армии. Сильные контратаки продолжались здесь в течение всего дня 26 ноября114. В результате 11-му армейскому корпусу противника удалось отойти за Дон. Прикрывавшая последние немецкие переправы через Дон у Акимовского и ниже по течению реки 384-я пехотная дивизия генерала Габленца была почти полностью уничтожена, а ее остатки расформированы115. К исходу 27 ноября вся малая излучина Дона была очищена от противника116. 24-я армия с 24 по 26 ноября безуспешно продолжала штурмовать оборонительные позиции врага на восточном берегу Дона. Ее командующий генерал И.В. Галанин ввел в сражение свой второй эшелон и выдвинул на прямую наводку несколько артиллерийских полков. Однако результат был весьма незначительным, так как на участке прорыва шириной всего 1,5 км просто не оказалось целей для столь большого количества орудий, выставленных к тому же на открытые огневые позиции. В итоге артиллеристы понесли неоправданные потери117, 16-й танковый корпус снова и снова бросался на прорыв обороны. Из-за потерь, понесенных в этих боях, остатки его пришлось свести в одну бригаду, которая была использована в качестве танков непосредственной поддержки пехоты. Все последующие отчаянные попытки армии прорвать оборону противника ни к чему не привели118. Только в ночь на 27 ноября, после отхода за Дон 76-й пехотной дивизии немцев, 24-я армия стала медленно продвигаться вперед. Но к этому времени ее сводная танковая бригада уже потеряла почти все свои танки и развить успех была не в состоянии119. Потери армии составили 12,2 тыс. человек, в том числе 3,1 тыс. человек убитыми120. 24 ноября на левом крыле Донского фронта перешла в наступление 66-я армия генерала А.С.Жадова с целью соединения с войсками 62-й армии Сталинградского фронта. В первый день наступления оборону немцев удалось прорвать только на левом фланге. Здесь соединения армии продвинулись на глубину до 8 км и соединились в районе поселка Рынок с группой полковника С.В.Горохова, оборонявшейся на северном фланге 62-й армии. На следующий день соединения армии продвинулись еще на 6 км и вышли к Орловке121. Противник, срочно перебросив в этот район 14-й танковый корпус, остановил ее продвижение. Ожесточенные бои продолжались до 30 ноября. На ряде участков войска Донского фронта продвинулись на 5-15 км, а соединения Сталинградского фронта фактически остались на исходных рубежах. Таким образом, предпринятая советским командованием попытка с ходу ликвидировать окруженную в районе Сталинграда группировку не удалась. В чем причина? Дело в том, что с завершением окружения противника фронт его обороны существенно сократился, что позволило ему заметно уплотнить свои боевые порядки, прежде всего за счет выдвижения на наиболее угрожаемые направления танковых и моторизованных соединений. Неприятель не только успел занять выгодные в тактическом отношении рубежи на подступах к Сталинграду, которые были хорошо укреплены советскими войсками еще в ходе летних боев, но и быстро создать на них устойчивую противотанковую оборону. У него было и такое преимущество, как возможность в короткие сроки осуществлять маневр резервами внутри кольца окружения. Ну и, конечно, нельзя сбрасывать со счетов высокую стойкость, упорство и большую активность немецких войск. Все это вместе взятое и обусловило резкое возрастание сопротивления врага, прекрасно осознававшего всю безысходность своего положения. Советское командование приступило к ликвидации окруженного противника без паузы в боевых действиях, без необходимой подготовки, сразу же после тяжелых и изнурительных наступательных боев. Понесшие значительные потери советские войска были утомлены, их ударные возможности заметно снизились. Вторые эшелоны армий были уже задействованы, а для наращивания усилий фронты необходимыми резервами не располагали. К тому же следует иметь в виду, что основную часть соединений составляло молодое пополнение, пока еще не обладавшее необходимым боевым опытом. Отрицательное влияние на ход операции оказал грубый просчет, допущенный командованием фронтов и Генеральным штабом в оценке численности окруженной группировки. В официальных докладах штабов фронтов она определялась в 80-90 тыс. человек'22. Сильно преуменьшены были и данные о ее вооружении. Это ввело в заблуждение и Ставку ВГК, которая на основе неверных данных приняла заведомо нереальное решение на быструю ликвидацию группировки врага без соответствующей подготовки. Допустил просчет в оценке обстановки и представитель Ставки генерал А.М. Василевский. В своих выводах он переоценил возможности германского командования, предполагая, что немедленно последует деблокирующий удар. Как показал ход событий, для организации такого удара противнику понадобилось почти три недели. Если бы часть этого времени была.
|
Автор:
Источники: |