ГЛАВНОЕ МЕНЮ   ВОСПОМИНАНИЯ   ДОКУМЕНТЫ   СРАЖЕНИЯ   ТАНКИ   АРТИЛЛЕРИЯ

Кобец Иван Лукич

События,о которых повествуется в данном расказе, происходили в 1941 - начале 1942 годов при боевых действиях 19-й армии на Кандалакшском направлении Карельского фронта.

Кобец Иван Лукич, 1941

Эпизод первый. Боевая жизнь моя с первых дней войны начиналась с командования взводом "Охотники" 1-го батальона 596 СП, который был создан спустя две недели после начала войны. Этот взвод постоянно находился в действии, выполняя различные задачи, но основное его предназначение заключалось в ведении разведки в интересах батальона и полка. Наш батальон в первые месяцы войны действовал на отдельных направлениях, начиная от государственной границы в районе Куолаярви, затем Кайрала и севернее Алакуртти. И только с занятием обороны на Верманском рубеже батальон уже действовал в составе своего полка.

В середине августа по причине создавшейся сложной обстановки восточное Кайрала, части 104 и 122 СД по решению вышестоящего командования отходили на промежуточный оборонительный рубеж в районе Алакуртти. Наш 1 батальон после отхода из района горы Юнгойванселька к исходу дня подошел к горе Иеникуваара. В это время потерялась связь с командиром полка. Батальоном командовал вновь назначенный старший лейтенант Данилов Павел Гаврилович, опытный, уравновешенный и требовательный командир. Потом немного позже он станет командиром 596 СП.

В сложившейся обстановке нужно было во что бы то ни стало связаться со штабом полка и получить боевую задачу на дальнейшие действия батальона. Находясь на горе Иеникуваара, я получил от командира батальона задачу - в течение ночи найти место расположения командного пункта полка и получить задачу на дальнейшие действия батальона. При этом мне было показано на карте направление, где нужно искать. Задача была не из легких, так как на указанном направлении уже действовал противник, и не исключалась возможность внезапной встречи с ним в любую минуту. Времени на размышление не было, и я должен был как можно быстрее выступить на задание. Собрав разведчиков, которых во взводе насчитывалось 12 человек, я ознакомил их с предстоящей задачей. Следует сказать, что личный состав был измотан в предыдущих боях, а также истощен от недоедания, так как противник захватил участок дороги Алакуртти - Кайрала и тем самым нарушил снабжение наших войск.

Уходя на задание, мы предупредили своих, что обратно возвращаться будем по этой же тропе, и тут же двинулись вниз вдоль просек. Ночь была темная и тихая, шли медленно и осторожно. Приходилось часто останавливаться и прислушиваться к каждому звуку и шороху. Когда на пути слышались отрывочные слова на немецком языке, мы уклонялись в сторону и продолжали двигаться в нужном направлении. Разведчики были рядом, и все распоряжения отдавались вполголоса. И так мы продвигались до наступления рассвета. Под утро на пути следования встретились с бойцами нашего полка, это были связисты, их было трое. На мой вопрос, где находится штаб полка, они показали направление и сказали, что, пройдя метров 300-400, нужно повернуть направо.

На наше счастье, мы быстро подошли к месту расположения штаба, и я встретился с командиром полка. Встреча была неописуемая, так как все очень волновались из-за отсутствия в течение продолжительного периода времени связи с 1 батальоном. Пока оформляли документы для командира батальона, мы немного отдохнули от ночных похождений. Получив пакет, двинулись в обратный путь. Шли быстро, чтобы не опоздать, ибо время было крайне ограничено. Утром идти было легче, но и опасность увеличивалась. Уже поднялось солнце, и было приятно ощущать его теплые лучи. В это время в Заполярье ночи бывают прохладные. На пути движения нам попадалось изобилие ягод, и мы на ходу успевали их горстями срывать и с жадностью глотали, утоляя чувство голода.

Захват "языка". Карельский фронт. (Фотография из архива Совета Ветеранов Карельского фронта)

Уже приближались к району расположения своего батальона, который находился в 300-400 метрах. Как раз проходили по редколесью. На душе было какое-то чувство удовлетворенности и радости, что задание мы выполнили своевременно. И вдруг впереди прогремели автоматные очереди, и тут же подбегает один из разведчиков, действовавший в головном дозоре, и сообщает, что впереди, метрах в 30-40, немцы. Наш дозор был внезапно обстрелян противников, и один из разведчиков был убит. Все это настолько меня ошеломило, что трудно даже представить. Где угодно я ожидал внезапную встречу с немцами, но только не в этом месте, так как рядом был наш батальон.

Сколько было здесь противника и как он расположен, мы этого не знали. Ясно только было то, что он здесь появился ночью после того, как мы ушли на задание. В такой обстановке нужно действовать быстро и решительно, размышлять было некогда. И тут же сработало подсознание - немедленно атаковать, прорваться через его боевую цепь и как можно быстрее выйти к своим. Другого выхода не было, так как время не позволяло. Все это происходило в считанные секунды, и когда я взглянул на своих разведчиков, то сразу же почувствовал, что они уловили мои мысли, и это ускорило начало атаки.

Тут же все рванулись вперед и с каким-то остервенением и криками "ура!", забрасывая противника гранатами и ведя на ходу автоматный огонь, проскочили через его боевую линию. Все это произошло так быстро, что противник не мог разобраться, что же делается и почему его атакуют с тыла. Мы действительно оказались у него в тылу, так как фронтом он был расположен в сторону нашего батальона. И вот тут-то произошло что-то невероятное и непредсказуемое: сверху, где находился батальон, на нас обрушился сильный пулеметный огонь, даже невозможно было поднять голову. Таким образом, мы оказались между двух огней.

Наши вели огонь сверху, а противник снизу. На какое-то время немцы затихли. По-видимому, они тоже были в недоумении, почему русские стреляют по своим. В такой жуткий момент нужно было что-то предпринимать, так как уже появились потери. Тут же я что есть мочи начал кричать своим, чтобы прекратили стрельбу. Мне хорошо запомнилось, как один разведчик - крепкого телосложения, выше среднего роста - москвич Волков, находившийся совсем рядом, вдруг простонал и прошептал, что ранен в бедро. Я приказал ему не шевелиться и покрепче прижаться к земле, но в ту же минуту увидел, как у него из левого виска сочится кровь...
Неожиданно стрельба прекратилась, по-видимому, мой голос был услышан, и это облегчило наше положение. Немедленно подаю команду разведчикам: "Вперед!". Кто ползком, а где можно полусогнувшись начали двигаться к своим. Помог кустарник - мы оторвались от противника. Я находился в сильнейшем нервном потрясении, но постепенно отошел и доложил командиру батальона о случившемся. А произошло то, о чем я беспокоился, когда уходил на задание. Оказывается, в наше отсутствие в батальоне провели в этом месте замену подразделения и забыли предупредить о предстоящем нашем возвращении после выполнения задания. В итоге мы потеряли трех разведчиков убитыми и двое были ранены. Лично у меня в этом бою пулей пробило пилотку на голове и разорвало хлястик на шинели. Надо сказать, что я прижимался к земле так, что будь одним сантиметром выше, мне бы не остаться живым.

Убитых своих товарищей мы похоронили на этой же высоте, оставив у могилы три больших камня.

После нашего возвращения противник был подавлен минометным Огнем. Батальон быстро собрался и действовал по приказу командира полка. Я со взводом остался у подножия горы Иеникуваара, чтобы хоть немного отдохнуть после ночных действий. Все крепко уснули, а через полчаса мы поднялись и увидели широкий след на траве после опавшей росы, оставленный ушедшим батальоном. По этому следу мы и двинулись вперед к реке Нурмийоки, а дальше должны были пересечь дорогу, которая была уже занята противников. День был безоблачный, солнце подходило к полудню.

Эпизод второй. В начале сентября 1941 г. после тяжелых боев на рубежах Кайрала и Алакуртти, части 122 и 104 СД, отойдя на Верманский рубеж, остановили противника, и этот рубеж оказался для него последним, так как дальше он не продвинулся ни на шаг. 596 СП вначале был развернут восточное реки Средний Верман, где находился недолго, а во второй половине сентября он занял оборону на участке озера и реки Нижний Верман и далее своим левым флангом примыкал к озеру Толванд.

Как наши войска, так и противник продолжали оборудование занимаемых позиций. Нашему командованию нужны были данные о противнике, о его группировке и боеспособности на новом рубеже. Начальник штаба полка капитан Бутов Н. М. вызвал меня к себе в штаб и поставил задачу - с наступлением ночи проникнуть в расположение противника в районе севернее озера Нижний Верман и захватить "языка". Место захвата было указано на карте. Времени на подготовку к выполнению задачи практически не было, а за оставшийся небольшой промежуток до начала действий можно было только ознакомить личный состав с полученной задачей, назначить в группу конкретных людей и произвести их экипировку. Для выполнения предстоящей задачи было назначено всего девять человек. С таким количеством людей легче было проникнуть через передний край обороны противника, да и лучше Маскироваться при действии в его расположении. Среди личного состава были опытные разведчики, многократно ходившие в тыл противника. Такими были сержант Семенов, рядовой Озеров и др. Однако были и новички, прибывшие к нам за счет пополнения, поступаемого в полк. Помню, как всем хотелось отдохнуть и отоспаться после ежедневных действий по выполнению различных задач командования. Конкретный объект для нападения не указывался, нужно было идти и искать. Это значительно усложняло выполнение задачи, тем более что действовать предстояло на незнакомой местности, не имея никаких сведений о противнике. На переднем крае были уже установлены минные поля и на отдельных участках созданы проволочные заграждения. Мест-ность на направлении действий была лесистая, с наличием множества камней-валунов высотой до полутора метров. Непосредственно перед передним краем протекала неглубокая река Средний Верман шириной до 8-10 метров. С наступлением ночи группа начала действовать. Приблизившись к реке, где она впадает в озеро, мы увидели несколько бревен, кем-то проложенных через реку, и по этим бревнам потихоньку начали переходить на противоположный берег. В этот момент произошла неприятность, которая на какое-то время задержала наши действия. Один из разведчиков, рядовой Рыбин, поскользнулся и свалился в воду. Вначале я решил вернуть его обратно, но он очень просился идти с нами. Пришлось удовлетворить его просьбу, и после небольшой паузы мы ползком преодолели передний край обороны и устремились в глубину. Чтобы никто не потерялся среди темной ночи, мы двигались очень медленно и не цепочкой, как днем, а все вместе, компактно, чтобы всем были слышны мои команды, подаваемые вполголоса. Пройдя от переднего края метров 500- 600, внезапно наткнулись на проволочный забор, послышался грохот железных консервных банок, навешанных на проволоку, и тут же прогремела пулеметная очередь в нашем направлении, даже от стрельбы нас осветило пламенем. Вся группа мгновенно отскочила в сторону, и, к счастью, никто не потерялся. Опасаясь преследования, мы быстро отошли в более безопасное место. Я начал размышлять, как же поступить дальше, так как мы уже обнаружены и обстреляны. Противник, естественно, повысил свою бдительность. О возвращении обратно не могло быть и речи. Единственный был выход - оставаться в расположении противника до утра и путем наблюдения и скрытного проникновения в его глубину отыскать и определить объект для нападения, а с наступлением следующей ночи внезапно напасть и захватить "языка". Мое решение все разведчики поддержали.

Утро выдалось тихое и солнечное, на переднем крае слышны были короткие пулеметные очереди и одиночные выстрелы. Все мы замаскировались в небольшом кустарнике на холмике. В глубине на расстоянии 200-300 метров слышен был стук топора и даже отрывочные голоса работающих там немцев. Расположившись поудобнее, я начал ориентироваться и показал на местности, где мы шли после преодоления переднего края, определил направление, где должны искать объект для нападения, и пытался повернуть направо, чтобы определить направление отхода после выполнения задачи. В этот момент среди редколесья в 30-40 метрах мы увидели группу немцев в 12-15 человек. Немцы резко остановились и повернулись лицом к нам, даже начали снимать с плеч автоматы. Я на мгновение оцепенел, но тут же сообразил - не реагировать, не проявлять никаких признаков тревоги. Смотрю на них спокойно и вроде бы продолжаю рукой показывать направление отхода. Разведчики, находившиеся рядом, разгадали мою мысль и тоже проявили выдержку. Это спасло нас. Противник молча повернулся налево и проследовал в сторону переднего края. В первые минуты я никак не мог разобраться, что же произошло, - казалось, что все это было во сне. Конечно, можно было вступить с немцами в бой, но как потом выйти на свою территорию, особенно, как преодолеть обороняемый передний край и минные поля, которые прикрываются огнем противника. Я потом понял, что инстинкт помог действовать в такой обстановке наиболее оптимально. Противник, видя наше внешнее спокойствие, вероятно, принял нас за своих. Он просто не мог представить, чтобы в такое время у него в тылу были русские разведчики. Как потом выяснилось, данная группа противника следовала на передний край, чтобы сменить тех, кто в течение ночи дежурил в окопах у огневых точек. Оказывается, мы расположились недалеко от тропы. Нам еще помогло то, что мы были в маскировочных костюмах, по цвету таких же, как у немцев, и все были без головного убора.

И вот прошло уже столько лет, но этот случай навечно останется в моей памяти.

После ухода немцев мы переместились поближе к району, где производились строительные работы. Стали более осторожными, двигались медленно, просматривая каждый кусочек местности.

Наконец наступила вторая ночь. В течение полутора-двух часов мы приближались к расположению противника и наконец нашли землянку. Нападение должно было осуществляться бесшумно, чтобы потом спокойно отойти и преодолеть передний край в известном нам месте. Для нападения и захвата "языка" я назначил трех разведчиков, которые были физически наиболее крепкими и сильными - это бы-ли рядовые Рыбин, Ройтман и еще один, фамилию которого уже не помню. Остальные разместились вблизи расположения противника, чтобы при необходимости поддержать группу захвата огнем. Трое смельчаков ползком двинулись к землянке. Напряжение было предельным, с секунды на секунду чего-то ожидали, и все были в тревожном состоянии. И вдруг в ночной тишине прозвучало два одиночных выстрела. Наше напряжение еще больше усилилось. Вслед за этим послышались шум, крик и сильная стрельба. Я хотел было броситься вслед за ушедшими разведчиками, но тут же они появились вместе с захваченным пленным. Оказывается, войдя в землянку, они наткнулись на двоих спящих немцев, которые, испугавшись, подняли крик. Разведчики попытались их тащить, но они оказали яростное сопротивление. Одного фашиста разведчики пристрелили, а второго захватили в плен. Рядом располагавшиеся немцы, услышав крики и выстрелы, в панике подняли шум, и началась беспорядочная автоматная стрельба. Все это произошло в считанные секунды. Тут же вся группа без потерь была в сборе. Используя замешательство противника, мы начали спешно отходить. Идти было трудно, так как шли не разбирая дороги, в основном по камням. При подходе к переднему краю начался рассвет. Преследования со стороны противника мы не замечали, но при переходе через передний край и выходе на противоположный берег реки Средний Верман противник сделал по нашей группе несколько артиллерийских налетов. Видимость в это время уже была хорошая, и противник полностью наблюдал за движением нашей группы. Мы шли по открытой поляне, усеянной камнями-валунами. Используя эти валун для укрытия от разрывающихся снарядов и мин, мы стремились как можно быстрее войти в лесной массив, чтобы избежать потерь. Однако уже появились раненые разведчики и осколком снаряда был убит пленный. В этой обстановке решено было как можно быстрее уходить. Унося раненых, под взрывами снарядов, мы быстро отошли и скрылись в лесном массиве. Возвратясь в свое расположение, я доложил начальнику штаба о результатах разведки. По захваченным документам противника была установлена нумерация и принадлежность его подразделения, а также место командного пункта обороняющегося батальона, так как случайно объектом нападения оказался командный пункт батальона противника.

Несмотря на уникальные действия разведывательной группы при выполнении трудной задачи, к государственным наградам никто не был представлен. Начальник штаба полка сказал мне, что если бы пленного притащили живым, то получили бы такой же орден, как у него на груди. А у него был орден Красного Знамени.

Эпизод третий. В январе 1942 г. после возвращения из госпиталя в свой полк я был назначен командиром полковой разведки (взводы пешей и конной разведки). Вскоре была получена задача - выйти в район 5 км северо-западнее озера Толванд и захватить "языка". Указанный район находился на правом фланге противника за озером, где его подразделения оборонялись в отдельных опорных пунктах с широким применением минных полей. Здесь бы хотелось сказать, что одним месяцем позже в этом же районе я подорвался на мине и был тяжело ранен...

После небольшой подготовки, проведенной накануне выхода, во второй половине ночи я проверил каждого из тридцати отобранных разведчиков и спросил, нет ли больных или не желающих идти на задание. Оказалось, что все чувствовали себя хорошо и настроены были по-боевому. Группа выходила на задание пешком без лыж, хотя снежный покров был глубоким и рыхлым.

В момент нашего выхода стояла тихая и морозная ночь, небо было чистым и звездным. Ярко светила луна. Только на переднем крае слышны были короткие пулеметные очереди, наблюдались вспышки осветительных ракет. Пройдя через боевое охранение батальона, группа скрылась за небольшой высотой.

Идти было тяжело, так как снег был рыхлый, и разведчики быстро уставали, особенно идущие впереди.

Через какое-то время мы вышли на озеро Толванд, где оно было шириной около 2,5 км. Следуя по нему в течение 40-50 минут, мы достигли берега, где был организован короткий отдых. Затем двинулись вдоль залива и, немного пройдя, увидели небольшой домик. Это место было где-то в полутора километрах от опорных пунктов противника. Чтобы не нарваться на минное поле, нужно было дождаться рассвета. Мороз был крепкий, и я решил воспользоваться домиком, чтобы не поморозить людей, оставив двух наблюдателей, которые поочередно менялись. В домике было тихо и спокойно, многие уже успели задремать. Вдруг послышались звуки настоящей стрельбы, и все быстро вскочили. Оказалось, что один из разведчиков собрал щепки, обрывки бумаг и запихал в печку, а потом поджег, но вместе с мусором туда попали и винтовочные патроны.

Уже стало светать, и мы вынуждены были срочно уходить, опасаясь, что противник мог услышать разрывы патронов. Цепочкой двинулись вперед, в сторону опорных пунктов противника. Выйдя на просеку, а она просматривалась на глубину до полутора километров, мы продолжали свой путь, меняя поочередно впереди идущих разведчиков.

Пройдя около 600-700 метров, заметили вдалеке встречное движение группы противника. Группа двигалась на лыжах, была сильно растянута и четко выделялась на снежном покрове. Наши разведчики в новых маскировочных костюмах почти не выделялись на фоне снега. Тут же принимаю решение организовать засаду и даю команду разделиться на две группы - одну, под командованием политрука лейтенанта Литвака, расположил слева от просеки, а вторую возглавил я и расположил уступом справа от просеки. Местность хорошо просматривалась в сторону противника. Все разведчики были предупреждены, что огонь открывать только по моему сигналу - пистолетному выстрелу. Через 6-7 минут противник численностью около 20-25 человек на лыжах подошел к месту засады. Помнится, что идущий впереди был небритый, рыжий, потный, с автоматом на плече. Прицелившись в него, я выстрелил из пистолета на расстоянии около 15-20 метров. Вслед за этим вся засада обрушилась на противника сильнейшим автоматным огнем. Все это было так внезапно, что противник был полностью ошеломлен и не знал, что делать. Многие сразу попадали в снег, запутавшись в лыжах, а некоторые начали разбегаться по лесу.

Опасаясь, что разведчики в азарте перебьют всех немцев, я дал команду прекратить огонь, и все бросились в рукопашную схватку. Сержант Семенов набросился на одного фашиста, пытавшегося выстрелить, и, вырвав у него автомат, ударами уложил его. Второго, пытавшегося убежать, он скосил автоматной очередью. Лейтенант Литвак с двумя разведчиками уже схватил одного "языка". Рядовой Сухоруков набросился на финна, на помощь ему подошел рядовой Муртазалиев. Они быстро его схватили и поволокли в сторону. Рядовые Звенигора и Клепиков также схватили пытавшегося отлежаться в снегу немца. Все это произошло мгновенно. Видя, что задача выпонена успешно, я дал команду отходить.

В результате короткой схватки противник оставил на поле боя восемь человек убитыми, в том числе двух офицеров - один немец, другой финн. Троих взяли в плен - немца, финна и австрийца. Были изъяты документы убитых, а также подобраны оружие и лыжи. Разведгруппа потерь не имела. К нашему счастью, когда переходили через озеро, пошел густой и пушистый снег, что скрывало нас от наблюдения противника.

В хорошем и бодром настроении мы подошли к боевому охранению 1-го батальона, где нас уже ожидал помощник начальника штаба полка капитан Васильев. Он тут же спросил: "Ну как?". А я пошу-тил: "Неудача". Но он сказал, что слышал наш бой и по выражению лиц разведчиков догадался, что задача выполнена успешно. В боевом охранении мы позавтракали и накормили пленных, а затем направились в штаб полка. После этого в армейских газетах были статьи, посвященные действиям разведчиков 596 СП.

Эпизод четвертый. Во время войны на Карельском фронте войсковые разведчики выполняли различные задачи, в зависимости от сложившейся обстановки. Они не только добывали разведывательные сведения о противнике и местности, но также высылались на поиск пунктов управления, с которыми по разным причинам терялась связь; для доставки приказа или распоряжения на дальнейшие действия от командира подчиненным; на поиск утерянных в бою документов, а также проникали в расположение противника, где разбрасывали листовки и другие пропагандистские издания, особенно это практиковалось в оборонительном бою. Хотелось бы привести один из примеров, когда разведчики выполняли задачу, связанную с поиском утерянной в бою полевой сумки с важными документами.

В конце августа 1941 г. части 122 СД вели бои при отходе на промежуточный рубеж Алакуртти. Наш батальон к концу дня уже подходил к району, который предполагалось занять с целью прикрытия и обеспечения отхода командного пункта 122 СД и ее артиллерийских частей. Нужно отметить, что батальон был в ослабленном составе, так как в предыдущих боях понес большие потери.

Подразделения батальона шли по пересеченной местности. Сопки, покрытые лесом, перемежались с заболоченными участками и редколесьем. Впереди, в пределах видимости, действовал разведывательный взвод. Сгущались сумерки, но видимость еще была неплохая. Находясь во взводе, через какое-то время я заметил в 200-250 м, колонну противника, которая двигалась с правого фланга, по-видимому, стремясь задержать наш батальон. Я тут же подал зрительный сигнал в голову колонны, но там никто не отреагировал, так как наблюдение за разведчиками отсутствовало. Мое волнение дошло до предела, так как медлить было нельзя, и я решил открыть огонь по противнику, чтобы привлечь внимание командира батальона. Услышав стрельбу, батальон тут же развернулся "к бою", и началась сильная ружейно-пулеметная стрельба с применением минометов. Бой был интенсивный и длился около 30 минут. Стемнело, и пошел мелкий густой дождь. Воспользовавшись этим, батальон начал выходить из боя, чтобы к указанному времени занять оборону. Отойдя около километра от места боя, командир батальона решил сделать небольшой привал, чтобы проверить личный состав в подразделениях. В результате боя было ранено несколько человек. Я со взводом находился при командире батальона. В это время обнаружилось, что парторг полка, находившийся с нами, потерял в бою полевую сумку с документами. Командир батальона тут же обратился ко мне примерно с такими словами: "Я знаю, что разведчики очень устали, но нужно приложить все усилия и попробовать отыскать утерянную полевую сумку". Надо представить, в каком трудном положении находились разведчики. Они двое суток не отдыхали, все время были в действии, выполняя различные задачи в предыдущих боях. И вот, насквозь промокшие и сильно уставшие, мы должны возвращаться к месту только что прошедшего боя на поиски утерянной сумки. К ночи дождь усилился, разведчиков пронизывала дрожь, ведь в это время в Заполярье уже прохладно. Собравшись с мыслями, я начал вспоминать только что прошедший бой, особенно рельеф местности, где располагались как наши подразделения, так и противник. Учитывалось и то, что в данный момент неприятель мог находиться на прежнем месте или где-то вблизи, что увеличивало опасность наших действий. Тем более в темноте не исключалась внезапная встреча с ним. Итак, мы начали действовать. Шли по тем же следам и тропам, по которым только что выходили из боя. Двигались медленно, внимательно сосредоточившись на слухе, так как ночь была очень темная. Вначале обследовали первую полосу на глубину до 100-130 м, затем шли в обратном направлении. При следовании в обратную сторону был замечен на опушке леса слабый огонек костра. Это нас насторожило и заставило действовать более бдительно. Заняв следующее исходное положение, мы двинулись на просмотр очередной полосы. Пройдя 20-30 метров, слышу, как справа, совсем рядом, раздался немного приглушенный, но восторженный голос одного из разведчиков: "Вот она, нашел!".

Сколько же было радости и восторга в этот момент у разведчиков, даже трудно вообразить. Какая же тяжесть свалилась с плеч измотанных, полуголодных людей!

Тут же быстро собрались и потихоньку стали двигаться к месту расположения батальона, ускоряя темп движения по мере удаления от места выполнения задачи, так как тропы нам уже были знакомы, а желание - поскорее вернуться к своим - с каждым шагом нарастало.

В хорошем настроении мы благополучно возвратились в расположение батальона. Тут же я доложил своему командиру, что задача выполнена успешно и без потерь. Вручил ему нашу находку, .за что он всех поблагодарил. Через короткое время мы опять двинулись к назначенному месту для занятия обороны в соответствии с ранее поставленной задачей.